Когда спустя несколько дней я пришел в себя, оказалось, что я не помню ничего ни о несчастном случае, ни о возвращении в Лондон. Последним, что сохранилось в моей памяти, было посещение моей старой нянюшки в Полгарте. После этого у меня в голове оказалась полная пустота. Меня обнадежили тем, что подобная ситуация не так уж редка. Не было никаких причин предполагать, что эти забытые часы моей жизни имеют какое-то значение. Никто, ни сам я, ни кто-то еще не мог даже предположить, что я проезжал в тот вечер по дороге Редмин – Драймут.
До моего отбытия из Англии оставалось немного времени. Я оставался в госпитале, в полном покое, без всяких газет. После выписки я немедленно поехал в аэропорт, чтобы отправиться в Австралию и там присоединиться к экспедиции. Существовали некоторые сомнения в том, что я остался физически годным для участия в работах, но вскоре я все уладил. Собственные приготовления и тревоги не позволяли мне тратить время на сообщения об убийствах, ну, а кроме того, после ареста подозреваемого общественное волнение улеглось, и к тому времени, когда дело дошло до суда и начались подробные публикации, я уже находился на пути в Антарктиду.
Калгари умолк. Все молча ожидали продолжения рассказа.
– Открытие мне довелось совершить примерно месяц назад, после возвращения в Англию. Мне потребовались старые газеты для упаковки образцов. И моя хозяйка извлекла стопку таковых из своей кладовки. Расстелив одну из них на столе, я увидел на листе фотографию молодого человека, лицо которого показалось мне знакомым. Я попытался вспомнить, где встречал его и кто он. Мне это не удалось, однако самым странным образом я вспомнил сам разговор с ним – речь шла об угрях. Сага о жизни угря заинтриговала его. Но когда? И где? Я прочитал столбец; оказалось, что молодого человека звали Джеком Эрджайлом, его обвинили в убийстве. Также он сообщал полиции, что его подвозил мужчина в черном седане.
И тут вдруг память об утраченном куске моей жизни разом вернулась ко мне. Это я подсадил в машину изображенного на фото молодого человека и довез его до Драймута, расстался с ним в центре города и вернулся в квартиру… перешел через улицу, чтобы купить сигарет. Я вспомнил даже сбивший меня грузовик… но после этого ничего, полная пустота до пробуждения в госпитале: я ничего не помнил о том, как вернулся на вокзал, как ехал в поезде до Лондона. Я читал и перечитывал заметку. Суд состоялся больше года назад, дело успели практически забыть. «Это тот самый молодой человек, который прикончил свою мать, – сумела припомнить моя хозяйка. – Не знаю, что там было дальше – наверное, его повесили». Я прочитал газеты за имевшие отношение к делу числа, а потом отправился в контору «Маршалл и Маршалл», осуществлявшую защиту обвиняемого на суде. Там я узнал о том, что опоздал и не смогу освободить несчастного от тюрьмы, так как он умер от пневмонии. И хотя восстановить справедливость в его отношении уже не представлялось возможным, можно было очистить от обвинения его имя. Вместе с мистером Маршаллом мы посетили полицию. Дело доложили государственному обвинителю. Маршалл не сомневался, что тот представит его министру внутренних дел. Конечно, вы получите от него официальное отношение. Он задержался с ним лишь потому, что я хотел первым известить вас. Я ощутил, что это одновременно моя обязанность и испытание, через которое я не могу не пройти. Понимаете ли, я никогда не избавлюсь от ощущения своей вины. Если б только я более внимательно переходил улицу… – Калгари смолк. – Я понимаю, что ваши чувства ко мне не могут быть дружественными – пусть с технической точки зрения я невиновен, – все вы имеете полное право обвинять меня.
Гвенда Вон проговорила с теплой и дружественной интонацией:
– Что вы, нам не в чем винить вас. Просто так вышло… Невероятное, трагичное стечение обстоятельств – и ничего более.
– А там вам поверили? – спросила Эстер.
Калгари с удивлением посмотрел на нее.
– Там, в полиции – поверили вам? Что, если вы все придумали?
Артур против желания улыбнулся.
– Я – очень надежный свидетель, – негромко проговорил он. – У меня нет никакого личного интереса в этом деле, a кроме того, они очень внимательно подошли к расследованию… запросили в Драймуте медицинские и прочие свидетельства. Ну конечно, Маршалл был осторожен, как и положено адвокату. Он не хотел пробуждать в вас надежды до тех пор, пока не будет уверен в успехе.