- Переключите, - потребовал Бертран, у которого начало опухать что-то в мозгу от такого количества высококонцетрированной чуши. Шофер тут же выполнил указание, позволив себе коротко заметить:
- А ведь правильно говорят: с Мейрхельд они похожи. Как будто друг у друга тексты подсматривают.
- Я был бы очень рад, если бы они с Идельфиной наконец сошлись, занялись друг другом, а потом решили, что должны вместе исчезнуть, - процедил Бертран. - Было бы лучше и для них, и для Бакардии.
“Почему они оба все еще не в тюрьме”, - крутилось у него в голове, пока перед машиной распахивали ворота министерства. Впрочем, он давно уже не мог подобрать ответа на этот вопрос - и, по справедливому заявлению Хильди, ему вовсе ни к чему было терзаться мыслями о том, на что он все равно не мог повлиять. Проще, - и Бертран с удовольствием сделал это, - было увлечь себя другими, более приятными мыслями.
========== Пропущенная сцена 3. Сыновья ==========
1974
У входа в закусочную в конце улицы Муффтар Рене задержался на секунду - коротко коснулся кармана пальто, где покоился, успокаивающе давил ему на грудь своей металлической тяжестью револьвер. Не впервые Рене было отправляться вооруженным на разговор, исход которого невозможно было предугадать и поэтому лучше было готовиться к наихудшему, но в этот раз Рене не оставляла мысль, что огнестрельного оружия может оказаться недостаточно - и она вселяла в него обычно не присущую ему опаску.
Размышляя, не грозит ли ему в случае чего оказаться превращенным в жабу, навозного жука или летучую мышь, Рене толкнул дверь и оказался внутри. В обстановке, на первый взгляд, не было ничего угрожающего, странного или наводящего на мысль, что здесь может твориться какая-то непостижимая человеческому уму чертовщина: обычное кафе из тех, куда забегают перекусить окрестные служащие, а студенты - скоротать время за кружкой пива или чашкой кофе. Сейчас, когда обеденный перерыв кончился, а до ужина оставалось еще несколько часов, посетителей было немного, поэтому бармен, лениво протирающий полотенцем стойку и изредка отвлекающийся на то, чтобы отогнать муху, вьющуюся над его макушкой, откровенно скучал. При виде Рене он, впрочем, сразу же насторожился: очевидно, хорошо одетые незнакомцы в этом местечке были чем-то вроде недоброго знака.
- Что нужно? - буркнул он, когда Рене приблизился: может, ожидал, что тот оскорбится и удалится прочь. Очевидно, посетителя он не узнал - и для Рене это было как нельзя кстати.
- Выпить, - как можно более дружелюбно улыбнулся он, доставая бумажник. - У вас “Кроненбург”? Один стакан.
Продолжая искоса поглядывать на него, бармен направился к пивному крану. Рене же воспользовался паузой, чтобы осмотреться внимательнее в надежде на то, что на глаза ему попадется что-то, что сможет ему помочь. В этом он потерпел неудачу: кафе было настолько тривиальным, насколько это было возможно, и Рене подумал даже, не ошибся ли он адресом. О том, что он свихнулся с ума, раз принял всерьез все то, что рассказали ему об этом месте и о многом другом, Рене давно уже предпочитал не думать.
Бармен поставил перед ним наполненный стакан, но вместо причитающихся ему трех франков Рене вложил в его ладонь сразу сотню.
- Слушай, приятель, - сказал он, доверительно понижая голос, - я… знаешь, пришел сюда с одной проблемой. Меня на вас навел старик Дорвиль из Сорбонны. Знаешь его?
Бармен устремил на него пронизывающий взгляд исподлобья, но купюру все-таки взял.
- Ну?
- Проблема такая, - было не до того, чтобы задумываться, каким болваном он будет выглядеть, если ошибка все-таки произошла, и Рене заговорил со всей проникновенностью, на которую был способен, - на одного моего приятеля… ну… порчу навели. Очень мучается, бедолага. Может, подскажешь мне адресок кого-нибудь, кто… может дать консультацию?
Бармен молчал, глядя на него, и Рене со вздохом вытянул из бумажника еще две сотенных. Что-то подсказывало ему, что денег он лишится, а после этого будет громко и непреклонно послан ко всем чертям, но, по счастью, предчувствие оказалось ложным; изучив его взглядом, будто преступника на допросе, бармен пришел к каким-то одному ему известным выводам и просьбе решил все-таки внять.
- Поговори с Клэр.
Услышав женское имя, Рене навострил уши.
- Клэр? Кто это? Где ее найти?
Вместо ответа бармен взмахнул своим полотенцем, показывая куда-то Рене за спину, и тот, обернувшись в нужную сторону, мгновенно почувствовал, что сегодня ему на руки пришла отменная карта: за столиком в дальнем углу кафе сидела, погруженная в книгу, исключительно миловидная девица лет двадцати пяти, закинувшая одну стройную ножку на другую и в явном впечатлении от прочитанного причмокивающая красиво очерченными губами. Разговорить ее виделось Рене делом несложным, и он, с трудом отводя от девицы взгляд, снова обратился к бармену:
- Что она больше всего любит пить?
- “Анжуйскую розу”, - ответил тот. - По пятницам только ее и заказывает.
- Отлично, - Рене передал ему еще одну купюру. - Всю бутылку и бокал.
Свое появление он обставил с достаточной долей эффектности: сначала поставил на стол вино, затем - собственный стакан, затем опустился на стул напротив изумленно сморгнувшей девицы и послал ей самую невинно-очаровательную улыбку из всех имевшихся в его арсенале.
- Позволите составить вам компанию?
Девица посмотрела сначала на вино, затем - на пришельца. Она все еще выглядела обескураженной, но для того, чтобы устоять, ей явно не хватило бы сил.
- Хорошо, - проговорила она, откладывая книгу, и улыбнулась тоже; поняв, что от бармена помощи ждать не придется, Рене самолично наполнил ее бокал и предложил короткий тост:
- Отметим нашу встречу? Меня зовут… - секунду он колебался, раздумывая, не представиться ли чужим именем, но в итоге решил, что это недальновидно, ведь девица могла оказаться наблюдательнее бармена и помнить его в лицо. - Рене. А вы… вы - Клэр?
- Да, - девица осторожно отпила из бокала, будто не верила, что в нем настоящее вино, а не подкрашенная розовым вода. - Вы меня искали? Я вас впервые вижу.
- Именно вас, - кивнул Рене. - Мне сказали, что вы… можете мне кое-чем помочь.
Тонкие пальцы девицы сильнее сжались вокруг ножки бокала, и Рене понял, что его собеседница находится в одном шаге от того, чтобы испугаться и сбежать; о чем она подумала в этот момент, ему было неведомо, и он поспешил ее успокоить:
- Вам это ничем не грозит, обещаю. Всего лишь небольшой разговор. Я хочу задать несколько вопросов… праздный интерес непосвященного, если можно так выразиться. Если вы согласитесь меня просветить, я буду очень вам благодарен.
Девица сомневалась недолго: смотрела на Рене во все глаза, но едва ли могла видеть, сколько волнения скрывается за надетой им маской непроницаемой безмятежности. Откровенно говоря, чувствовал он себя так, будто был канатоходцем, идущим над пропастью по готовой оборваться веревке, но он не был бы собой, если бы позволил сомнениям поколебать свою решимость во что бы то ни стало узнать ответы; сейчас эта девчонка была его единственным шансом, и он не мог позволить себе просто так упустить ее.
- Ладно… - наконец пробормотала она, сдаваясь, и Рене пришлось сделать усилие, чтобы не выпустить из груди полный облегчения вздох. - О чем вы хотели меня спросить?
Рене набрал в грудь побольше воздуха. Этот вопрос он продумывал до мельчайшей интонации, даже репетировал - про себя, конечно, не вслух, - но произнести его все равно оказалось неизмеримо тяжело.
- Если рассуждать теоретически, - начал он, снова касаясь кармана со спрятанным в нем оружием, будто оно могло хоть как-то ему помочь, - существуют ли… чары или заклинания, которые могут убить человека? Предположим, он жил и ни о чем не подозревал, но внезапно заболел… чем-то непонятным, очень редким, чтобы даже лучшие врачи в стране разводили руками. Какое-то время мучился, а потом… - он сделал паузу и закончил свистяще, на выдохе, - потом умер. Никаких следов преступления. Может сделать такое… кто-то из ваших?