“Между прочим, сдать тебя могла и она, - напомнил внутренний голос. - Кому еще знать о делах “Соловья”, как не ей?”.
Звучало резонно, но единственным, обо что Бертран спотыкался, был вопрос “зачем”. Катарина явно не из тех, кто будет продавать информацию газетам; впрочем, ее дела могли идти не так хорошо, как она давно уже стремилась показать. Может, Микаэль и был в чем-то прав? Стоило встретиться с ней, поговорить, пока до нее не добрались журналисты…
“Оправдывайся сколько угодно”, - заметил внутренний голос.
“Заткнись”, - приказал ему Бертран, захлопнул ноутбук и снял с аппарата служебный телефон.
***
Перед участком царило небольшое столпотворение: случайные прохожие, зеваки, но в первую очередь - жадные насекомые с камерами и телефонами. Кто-то из них попытался добраться и до Бертрана, но оказался тут же оттеснен охраной; так, в относительной безопасности, подстегиваемый доносящимся ему в спину щелканьем затворов (оно заставляло поторопиться не хуже, чем пулеметная очередь), Бертран поднялся к высоким дверям полицейского управления - конечно же, такую персону, как Като, ни за что не привезли бы в обычный участок.
- Моя жена здесь, - сказал Бертран сержанту, сидящему на посту у входа. Тот хищно улыбнулся ему - зубы у него были мелкие, с широкими щелями между ними, и Бертрану на ум пришло сравнение с венериной мухоловкой.
- Желаете зайти?
- Нет, - Бертран осуждающе качнул головой: неужели вы думали, что я так прост, чтобы попасться в такую ловушку. - Подожду тут.
Сержант хмыкнул, но ничего больше говорить не стал - правда, на этом Бертрана в покое не оставили. Он безмолвно, не привлекая к себе внимания, стоял чуть в стороне, держась подальше от окон - каждое лишнее движение стоило бы ему очередного десятка фотографий, на которые уже через пару часов имела бы возможность смотреть вся Бакардия, - и не сразу заметил, что к нему обратились.
- Господин Одельхард.
Бертран обернулся. Перед ним стоял приземистый, скромно одетый человек, в котором лишь самый зоркий глаз мог бы распознать полицейского - наверное, появляется со временем что-то в манере держаться у этой породы людей, что не спрячешь за вежливой улыбкой и штатской одеждой.
- Чем могу быть полезен? - спросил Бертран, едва взглянув на него. Незнакомец вытащил из кармана удостоверение, но сразу, поняв, что Бертран не проявляет к нему интереса, убрал его назад.
- Детектив Браун. Могу я задать вам несколько вопросов?
- Нет, - ответил Бертран, продолжая высматривать Катарину среди людей, что спускались по широкой, отделанной гранитом лестнице к выходу.
- Господин Одельхард, - сказал детектив чуть настойчивее, - в ваших же интересах…
Может быть, Бертран уделил ему чуть больше времени, если бы не увидел наконец на лестнице фигуру Като - мысли его тут же пустились вскачь, будто спугнутые громким звуком, и Бертран резко спросил:
- У вас есть официальное предписание, детектив? Что-то, что может меня заставить?
- Пока что нет, - отозвался полицейский с сожалением. - Но когда мы откроем дело…
- …вы сможете вызвать меня сюда согласно принятым процедурам, и я обязательно приду в сопровождении своего адвоката, - пообещал ему Бертран, делая шаг навстречу Катарине, которая все еще не заметила его, занятая подписанием бумаги, что подсунул ей сержант-мухоловка. В зубах она зажала сигарету, дым от которой облаком распространялся вокруг нее; Бертран слышал, как сержант говорит ей:
- Здесь не разрешено курить.
Катарина улыбнулась ему.
- Выпиши штраф, милый. Вышли на мой адрес. Я заплачу.
Он пару раз хлопнул глазами и остался сидеть на месте. Вернув ему бумагу, Като повернулась к дверям - и только тут на глаза ей попался Бертран.
- Берти! - воскликнула она, просияв, так что можно было решить, что она действительно рада его видеть. - Это ты! Боже мой!
Она подбежала к нему, коснулась его щеки своей в приветственном поцелуе - для этого ей пришлось наклониться, ведь она, в отличие от Бертрана, могла компенсировать небольшой рост высотой своего каблука. Бертран коротко обнял ее, как того требовали приличия, чувствуя, как замедляется и застывает человеческое движение вокруг них - всем не терпелось посмотреть на трогательное воссоединение, вот только Бертран был совсем не в том настроении, чтобы брать на себя роль циркового кривляки.
- Ты приехал за мной! - щебетала Катарина, пока он, схватив ее за руку, торопился увести ее прочь. - Так мило с твоей стороны! Я ведь даже ничего не успела - меня встретили прямо на паспортном контроле…
Самым сложным было преодолеть несколько метров, ведущих от управления к машине. Стрекот фотоаппаратов зачастил настолько, что слился в непрерывный, в мозг вгрызающийся звук; глупо и бесполезно силясь закрыться от объективов хотя бы ладонью, Бертран пропустил Катарину на заднее сиденье, а затем и сам шмыгнул в салон, будто в бомбоубежище.
- Едем.
Шоферу не нужно было повторять дважды: машина сорвалась с места, едва не проехав кому-то из фотографов по ногам (тот еле отскочил в сторону, хотя если бы не успел - Бертран не пожалел бы об этом). Управление осталось далеко за их спинами; чувствуя себя так, словно только что улизнул от погони, Бертран откинулся на сиденье, провел по лицу ладонью.
- Вот твари, - сказала Катарина своим обычным голосом, раскрывая портсигар и извлекая из него еще одну сигарету. - Надеялись, что я расколюсь.
- Какая самонадеянность, - проговорил Бертран.
- Я об этом и говорю, - отозвалась Катарина и несколько раз подряд щелкнула зажигалкой, но, судя по ее глухой ругани, так и не сумела высечь искру. - Да чтоб ее, все время забываю заправить… есть тут у тебя?..
Бертран не успел предложить ей свою - запустив руку в карман автомобильной двери, Катарина извлекла оттуда кое-что маленькое, белое, что было принято ей за зажигалку по ошибке, а на самом деле представляло из себя флакон с мятным освежителем для рта, который Бертран оставил в машине несколько недель назад и до сих пор не удосуживался забрать.
- Ого, - Катарина повертела флакон в руках, будто перед ней был сувенир с другой планеты, - что это, Берти? У тебя кто-то появился?
- С чего ты ре… - начал Бертран возмущенно, но осекся, услышав, что его голос звучит так же фальшиво, как вконец расстроенный инструмент. Катарина звонко хохотнула. Бертран заметил, что на ее лице появились морщины - как Като ни стремилась прятать их, они выдавали себя всякий раз, когда она улыбалась.
- Та девочка, с которой тебя видели на Кеа? Мне прожужжали о ней все уши! Скажи спасибо, что мои друзья не очень болтливы в том, что касается прессы… но боже мой, Берти, сколько ей лет?
“Зачем я только приехал”, - подумал он одновременно с тоской и злостью. Но отступать было поздно.
- Она совершеннолетняя.
- Спасибо и на этом, - Катарина не переставала ухмыляться, и Бертран вспомнил, за что когда-то начал ее ненавидеть. - А… она всегда ходит с таким цветом волос или только по большим праздникам? Знаешь, если вдруг…
- Като, - сказал Бертран, обрывая ее, - у меня сегодня не очень много времени на разговоры. Ты не думаешь, что у нас есть более животрепещущие темы для обсуждения?
Катарина замерла на секунду с открытым ртом. Кажется, такого резкого ответа она от него не ожидала.
- Как хочешь, - произнесла она, возвращая ему флакон; Бертран спрятал его в карман, будто тот был уликой. - Просто хотела, знаешь ли, поддержать ни к чему не обязывающую беседу. Но если ты так уж хочешь поговорить о делах - поехали туда, где нас не будут слушать. В “Золотом фазане” все такие же чудесные отбивные?