- Что вы имеете в виду? - спросил Бертран растерянно. - Мы сохраняем основные принципы демократии, как можем. Даже последние выборы…
- Выборы! - хохотнул Аллегри. - Фарс! Мой отец, говоря о демократии, думал, что народ будет выбирать лучших, наиболее достойных, чтобы служить своей стране - и что же сейчас? Выбирают того, кто, по их мнению, наименьший осел! И ненавидят тех, кого вынуждены были выбрать, потому что другого выхода не было - разве это демократия? Это пародия на нее!
Уязвленный, Бертран поспешил подняться на ноги. Пора было возвращаться в Буххорн, а он, черт побери, так ничего и не узнал - зато позволил втянуть себя в совершенно бесполезный разговор.
- Все что мы делаем, мы делаем для блага страны, господин Аллегри.
- Несомненно, Берти, - ответил ему Аллегри сумрачно и разочарованно. - Не забывай почаще себе это повторять.
***
В министерстве его поджидал Микаэль - для разнообразия, с хорошими новостями.
- Мы ее нашли!
- Не здесь, - шикнул на него Бертран, косясь на секретаря, который наверняка уже навострил уши. - Поговорим у меня.
Дверь он запер собственноручно, очень тщательно, и только после этого принял у Микаэля из рук планшет с открытой на экране страницей в Facebook. “Алексия Арнульфинг”, - гласило имя в заголовке. Бертрану оно не сказало ни о чем.
- Кто это?
- Известная любительница жареного, - ухмылка Микаэля не оставляла сомнений в том, что эту страсть госпожи Арнульфинг он изучил всесторонне. - Она состоит в “Бакардийском трудовом сопротивлении”. Большая часть коммюнике, которые они выпускают - ее работа.
Бертран опустился за стол, потирая лоб ладонью. Конечно, чего-то подобного нужно было ожидать с самого начала - но он, пожалуй, даже надеялся на то, что все окажется не так просто и безыскусно.
- Понятно, - сказал он, листая страницу: фотографии на ней не было, в графе “место учебы” был предсказуемо указан Национальный университет. “Интересно, не знакомы ли они с Хильди?”. Теория была занятной, но едва ли претендовала на реалистичность: использовав всю силу своего воображения, Бертран так и не смог представить, чтобы Хильди и девушку из “Трудового сопротивления” могло связывать хотя бы приятельство. - Очередной щенок Идельфины, тявкающий по команде.
- Ага, - согласился Микаэль, подходя к нему, жестом попросил планшет обратно, чтобы открыть кое-что еще - на этот раз видео с Youtube. - Только история у нее интересная. Вся ее семья - ультраправые. Голосуют за Фирехтина. И она сама начинала в какой-то связанной с ним газетенке. Как-то пришла на встречу Идельфины с ее приятелями в каком-то кафе, и это попало на видео, вот, погляди…
Он запустил ролик; Бертран сразу увидел Идельфину - невозможно было перепутать ее огненно-рыжую шевелюру, неизменное красное пальто с небрежно распахнутым воротником, манеру стоять, широко расставив ноги и держа руки в карманах, ее въедливый голос, от звука которого словно натягивался и вибрировал воздух - то ли Бертран слишком хорошо это помнил, то ли чувствовал даже через экран.
- Что я вижу? - говорила она, стоя над съежившейся на стуле, скромно одетой девицей лет семнадцати. - Пурпурный барон послал сюда своего рядового?
- Я здесь по заданию редакции, - пробормотала девица обескураженно. - Вы имеете что-то против?
- Ни в коем случае! - засмеялась Идельфина. - Мне просто стало интересно, не перепутали ли вы по случайности место встречи - обычно поклонники Фирехтина добровольно сюда не заходят. Слабые нервы, тонкая душевная организация, похожая на грядку с нежными эдельвейсами… не обессудьте только, если я ненароком в нее наступлю.
Посчитав словесное расчленение несчастной оконченным, Идельфина развернулась, чтобы вернуться к своему месту - там был уже установлен микрофон, разложены бумаги и ее дожидалось с полдюжины человек, но в этот момент девица, краснея, подскочила со стула и выкрикнула ей в спину:
- Вы просто трусите!
Бертран посмотрел на Микаэля.
- Она осталась жива?
Микаэль кивнул на экран:
- Смотри дальше.
- Вы просто трусите! - продолжала девица, приближаясь к Идельфине почти вплотную; та, вновь обернувшись к ней, смотрела на нее, как на ожившее чудо света. - Вы окружаете себя только теми, кто разделяет ваши взгляды, и не желаете видеть и слышать тех, кто думает по-другому! Вы боитесь, что они окажутся правы, заставят вас сомневаться в себе! А вы, видимо, и без того постоянно в себе сомневаетесь, поэтому предпочитаете закрыть глаза и заткнуть уши! И вы хотите управлять нашей страной - чем же вы тогда отличаетесь от тех, кто находится при власти сейчас?
Ответ Идельфины на видео не попал - ролик оборвался на моменте, когда она, меняясь в лице, приготовилась открыть рот. Бертран не сразу смог внятно прокомментировать увиденное; масла в огонь подлил Микаэль, пояснивший:
- Это было три года назад. Теперь эти двое неразлучны. Алекса всюду с ней ездит, готовит ее выступления, всегда сидит в первых рядах… не хочу, чтобы ты думал, что я пересказываю сплетни, но ты же знаешь Идельфину и ее… м-м-м… широту взглядов.
- Знаю, - сказал Бертран брезгливо, давая понять, что не собирается развивать тему. - Но это не отменяет вопроса, кто же подкинул нашей неугомонной парочке некоторые интересные сведения о моей биографии. Им самим узнать было неоткуда.
- Ты был у Аллегри?
- Сегодня. Он утверждает, что все прошло мимо него.
Микаэль приблизился к окну, выглянул наружу, будто там мог найтись ответ, принялся задумчиво барабанить пальцами по стеклу.
- Я не так хорошо знаю старикана, как ты, Берти, но мне почему-то кажется, что он не врет. Это не его стиль. Он человек… старого мира, и ты это знаешь. Если бы он хотел от тебя избавиться - тебя бы уже нашли в пруду, как Ферзена. И концы в воду.
Он усмехнулся, довольный собственным каламбуром; шутка меньше всего показалась Бертрану смешной, но в то же время он не мог отринуть от себя мысль, что в словах Микаэля может быть рациональное зерно. Аллегри всю жизнь не скрывал презрения к крайне правым и крайне левым; стал бы он связываться с ними даже затем, чтобы от кого-то избавиться?
- Думаешь, - высказал Бертран самое очевидное предположение, пришедшее ему в голову, - кто-то из “Республиканского действия” может иметь к этому отношение? Выборы через полтора года. Лучшего времени, чтобы организовать нападки на правительство, не может быть. Я мог оказаться просто в роли аперитива.
- Может быть, - ответил Микаэль. - Знаешь, какой слушок прошел недавно в министерствах? Что Фейерхете хотел полностью переформировать кабинет. И не просто так - а ввести туда людей, поддерживающих идею европейского объединения. Ему она давно покоя не дает. Он хотел заручиться поддержкой всех, кому она по нраву… независимо от того, к какой партии они принадлежат.
Бертран ушам своим не поверил:
- Он что, хотел привести в правительство кого-то из “Республиканского действия”?
- Говорю же, это слухи и ничего больше. Ты же знаешь, как это бывает - кто-то что-то сказал, кто-то не так услышал… но когда Фредерик умер, Фейерхете с Патрисом совещались почти сутки. Якобы думали, звать кого-то из них или нет. Говорят, даже предварительные договоренности были… но потом что-то изменилось, и решили назначить тебя.
- Как интересно, - протянул Бертран, начиная чувствовать острую необходимость в том, чтобы выкурить сигарету. - И что, кто был кандидатом на мое место? Сам Вассерланг? А он не погнушался бы?
Микаэль посмотрел на него, наконец-то оставляя стекло в покое - эти ритмичные постукивания начали не на шутку раздражать.
- Мне называли другое имя. Цинциннат Литц.
========== Глава 15. Иная сторона ==========
“Новости Бакардии”
11.07.2017