Г-же Турусовой Л.А. (лично в руки)
Сударыня!
Я только что переговорил по известному Вам делу с Иоганном Шварцем, который в точности повторил Ваши слова.
Сообщаю Вам, что отстраняюсь от продолжения следствия по делу убийства вашей племянницы, но остаюсь при своём мнении по поводу обвинения.
Исходя из вышесказанного, я не имею возможности принять от Вас плату за ведение расследования.
Отдаю Вас в руки Вашей судьбы. И да смилуется над Вами Бог.
Вильям Собакин
Через два месяца Ипатов помогал Собакину расследовать дело купца Муташова о пропавших у него из дома ценных бумагах. Как-то, возвращаясь пешком к себе домой на новую квартиру, Александр Прохорович увидел на Рождественском бульваре Турусову. Она шла по панели под руку с каким-то осанистым господином. Поначалу Ипатов её даже не узнал. И только навострённый с недавних пор взгляд ( Канделяброва школа!) дал возможность в проходящей красавице узнать бывший «синий чулок и серую церковную мышь». Это была совсем другая женщина с лицом и фигурой истинной красавицы. Её выразительные глаза тонули в густых тёмных ресницах и ласково глядели на спутника из-под высоких полукружий изящных бровей. Губы, и раньше волновавшие Александра Прохоровича, теперь прямо-таки дразнили своей яркостью. Каштановые волосы, закрученные локонами, заманчиво выглядывали из-под модной шляпки. Дорогое, бледно-фисташковое кружевное платье облепляло женщину так, что казалось невидимым. Талия (предмет особого беспокойства Ипатова) казалась в обхват не больше двух ладоней. Александр Прохорович на минуту ослеп, потом взмок и попытался глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Но, вмиг пересохшее горло осложнило этот процесс, хотя, слава Богу, не до конца. Лариса Аркадьевна заметила молодого человека, улыбнулась ему и кивнула, как хорошему знакомому. Ипатов смешался, судорожно закашлялся, не зная как поступить: поклониться или нет? А, когда он определился, Турусова уже прошла мимо, не останавливаясь. Молодой сыщик поспешил домой. На его сердце лежала большая холодная жаба.
Ещё через две недели Вильям Яковлевич сидел у себя в кабинете за столом и читал газету «Московские ведомости». Там сообщалось:
Опять трагедия в доме Арефьевых.
«Недавно мы рассказывали нашим читателям о злодейском убийстве маньяком-врачом молодой богатой невесты Москвы – Анастасии Арефьевой, за неделю до её свадьбы. Во время поимки убийца отравился. Это чудовищное преступление повлекло за собой смерть от сердечного приступа дяди девушки – Николая Матвеевича Арефьева – известного в городе акционера подрядов по строительству железных дорог Сибири. Днями позже, от горя утрат, умерла старшая сестра Арефьева – Анна Матвеевна, почтенная дама, хорошо известная москвичам своей благотворительностью.
Спешим сообщить,что сегодня, в их доме на Тверском бульваре произошла еще одна трагедия. Наследница всех капиталов семьи, родственница Арефьевых – Лариса Аркадьевна Турусова, была найдена мёртвой в собственной постели. Следов насилия не обнаружено. Предполагается, что она приняла, как снотворное, слишком большую дозу морфия. Ведётся расследование. Если, в установленные законом сроки, не найдутся родственники этой семьи (у госпожи Турусовой завещания не оказалось), то всё её огромное состояние, после надлежащих формальностей, будет объявлено выморочным, а значит, пополнит бюджетную казну Москвы. Надеемся, что это позволит отцам города заняться благоустройством злачных мест, коих ещё немало в Первопрестольной».
- Спиридон! – позвал Собакин.
- Слушаю, Вилим Яковлевич.
- Читай.
Опершись на косяк двери, Канделябров прочитал заметку и вздохнул:
- Значит не дали Богу с ней разобраться? Помогли?
- Ты это о чём?
- Сами знаете о чём: «Nekam Adonai» – «Возмездие, Господи». Так что-ли, это у вас переводится?
- Любимый тобою Леонардо да Винчи говорил, что «тот, кто не наказывает зло, поощряет его». Я с ним согласен. И вспомни о синергии.
- То, что вы называете синергией, к этому случаю не подходит. Бог только с теми, кто не подменяет Его собой и не замышляет чинить расправу без официального следствия и суда, что равносильно убийству.
- Разговаривать ты стал много, Кондратьич. Стареешь видно. Ты лучше вот что: убери-ка эту газету подальше, чтобы Ипатов не увидел. А ещё лучше сожги. Будем щадить его нежную душу, Спиридон. Он и так весь извёлся от того, что эта женщина вытащила из него все сведения о ходе следствия.
- Вот же, анафема какая! Совратила мальца и из ума вывела. Говорю же: от баб все напасти!
Часть вторая Ч Ё Р Н О Е С Е Р Д Ц Е
Tempora motantur et nos mutamur in illis - Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними (лат.)
Дорогая и бесценная моя матушка, Евдокия Ильинична!
Надеюсь, что, по милости Божией, Вы пребываете в добром здравии и материнском ко мне расположении. Сообщаю, что в настоящее время, после испытательного срока, я утверждён в должности помощника и секретаря частного сыщика – Вильяма Яковлевича Собакина-Брюса. Спасибо на том Вашему братцу – Фёдору Кузьмичу – похлопотал обо мне, а то бы я, как есть, зачах у него в полицейской части. И денег с гулькин нос и должность не умственная. Вы спрашиваете, не родственник, ли он тому Брюсу, о котором по Москве дурная слава ходит. Точно так, не сомневайтесь. Это ихний прапрадедушка. Только всё это оговор и напраслина возведена на достойного человека. Граф Яков Вилимович Брюс был генералом и даже фельдмаршалом, большим учёным и много в своих государственных делах постарался на благо нашего Отечества во времена царствования Петра Великого. Мой начальник - человек серьёзный, обстоятельный, водит знакомства с первыми людьми города. Его вся Москва знает как первостатейного сыщика. Спросите хоть у своего братца. Дядя не рекомендовал бы меня к плохому человеку. Живу я теперь на Сретенском холме, в Печатниковом переулке, на пансионе у госпожи Прохоровой Елены Васильевны, в собственном их доме, из расчёта 25 рублей в месяц. По-нашему, может и дорого, зато - на всём готовом. Хозяйка моя – женщина уже в летах, предобрая, набожная и ко мне расположена. Похлопотал об этой квартире домоправитель моего начальника – Спиридон Кондратьевич Канделябров, большой дока по хозяйственной части и очень образованный человек. Он же помог мне приодеться по-московски. Вильям Яковлевич подарил мне денег безвозмездно на приобретение гардероба и сказал, что без хорошего платья мне никак нельзя потому, что я теперь нахожусь на видном месте. Так что, Вы, маменька, при встрече можете меня не узнать. Я выгляжу прямо, как наш посадский франт – почтмейстер Веселюк, но только без сапог. То есть, он в сапогах, а я хожу в совершенно новых немецких башмаках.
Приезжайте, друг маменька, в Москву погостить и сами убедитесь. Целую Вас крепко и остаюсь Вашим покорным сыном Александром.
Сидевший за столом молодой человек, подумал-подумал и приписал:
Крепче молитесь обо мне, чтобы мне не потерять нынешнего места.
- Александр Прохорович! Уже девятый час. Пожалуйте завтракать, - позвал его женский голос откуда-то из глубины дома.
Ипатов положил письмо в конверт, надписал адрес и поспешил к столу.