- Во-во. Особенно у женского. Все их поступки натурой их вредной определяются, - добавил вошедший Спиридон Кондратьевич и важно объявил: – Бастурли.
«Ой», - ужаснулся про себя Александр Прохорович, но увидев на тарелке дымящиеся куски мяса, нанизанные на деревянные палочки, успокоился. И даже больше – осмелел и, не дрогнувшей рукой, положил себе в тарелку квашеной капусты с маринованными сливами.
Когда слуга удалился, Собакин с улыбкой заметил:
- Придётся вам, Александр Прохорович, мирится с одной особенностью моего Канделяброва. Он, как вы, наверное, уже успели заметить, непримиримый женоненавистник. Я, признаться, изрядно страдаю от этого его выверта. Портит он мою личную жизнь и всё тут! Если бы я не бунтовал – жили бы мы с ним, как два монаха. Поблажку он даёт только своему любимому коту. Утром выпускает Бекона на улицу и приговаривает: «Погуляй, касатик!» Я просто зверею от зависти.
Вильям Яковлевич захохотал. Ипатов захлопал глазами, не зная, что ответить. У него не было привычки к таким беседам. Пока он относился к дамам с юношеской пылкостью и опаской.
После обеда начальник изложил Спиридону обстоятельства дела и всем наметил план действий:
- Первое. Необходимо найти предыдущего воздыхателя девушки и узнать, как он живёт и чем занимается. Надо выяснить, что за история произошла в прошлом между ним и Арефьевой и возможны ли сейчас у них отношения. Спиридон, это задание для тебя. Второе. Надо узнать все, что можно о женихе. Здесь будет работать опять же Канделябров и мы с вами, Александр Прохорович, когда будем свободны от более важных дел. Третье. Надо съездить к Рушникову, рассказать о наших планах и попросить его отправить через свое ведомство срочную депешу в столицу, чтобы там навели справки, где находится Мелецкий, чем он там занимается, и нет ли с ним Арефьевой. Чем чёрт не шутит – может, вопреки всякой логики, она там. Это я беру на себя. Следующее. Необходимо переговорить с сестрой Николая Матвеевича. Она видела племянницу последней. Это задание определяю Александру Прохоровичу. Спиридон, проинструктируй, как деликатнее это исполнить. Пятое. Надо встретиться с их домашним врачом – Зяблицким. В Университет поеду я и Ипатов. Шестое и, на настоящий момент, самое важное – Страстной монастырь. Необходимо поскорее встретится с духовником девушки. Когда я вернусь от Рушникова, мы с вами, Александр Прохорович, сначала поедем к нему. А ты, Спиридон, поезжай туда первым – покрутись там, пораспрашивай. Мне тебя учить не надо. Найди мальчишку, который стерёг экипажи: может он что-нибудь видел. Дальше. Надо будет наведаться к их знакомой вдове – Залесской. Поедет тот, кто будет свободен на то время. Пока - это всё. Если не случится чего-нибудь неожиданного, следующее совещание назначаю на завтра, ближе к вечеру. Надеюсь, какой-то результат уже будет. А вы, Ипатов, до конца недели переходите на «военное» положение, уж не обессудьте. Поживёте у меня. За хождением туда-сюда много времени упустим. А тебе, Спиридон Кондратьич ко всему ещё забота - нас кормить. В общественном месте трапезничать – значит, слово не сказать о деле, а нам - время дорого. И вот что, пока я съезжу к Федору Кузьмичу, покажи–ка ты, братец, нашему новому помощнику, «маскарадную».
«Вот это да! - оказавшись в «маскарадной» комнате, восхитился Ипатов. – Здесь можно нарядить все московские театры вместе взятые! Одёжи-то, одёжи сколько!»
Комната представляла собой большое помещение нижнего этажа, где, должно быть, в другие времена, находилась зала. Теперь же, она была сплошь заставлена огромными, под потолок, шкафами со всевозможной одеждой, ящиками с обувью и наряженными манекенами, как в каком-нибудь модном магазине. На одноногих фигурах было навешено изрядное количество дамских и мужских туалетов всевозможных фасонов. Тут же стояло огромное, до полу, зеркало и большой туалетный стол с трельяжем. Рядом, на длинной навесной полке выстроились болванки с десятками париков разных цветов и причёсок. Были здесь и накладные лысины. Посреди комнаты возвышался большой портновский стол под низкой висячей лампой. У окна стояла швейная машинка «Зингер» с ножным приводом. Везде была разбросана сухая апельсиновая кожура. На стенах, подоконниках и даже ручках шкафов висели пучки полыни и лаванды. Все это, вместе с запахом ношеной одежды, «благоухало» одуряюще.
Проследив за взглядом Александра Прохоровича и видя, как тот поводит носом, Канделябров сказал:
- Моли боюсь. Здесь собраны, можно сказать, бесценные экземпляры для нашего переодевания и все наряды подогнаны под нас с Вилимом Яковлевичем. А апельсиновый цитрус и эти травки отгоняют насекомых, понятно?
Спиридон говорил, зайдя за ширмы. А вышел оттуда уже в купеческой поддёвке и хромовых сапогах. Потом он сел к туалету и начал мудрить со своим лицом и лысой головой. Сначала наклеил себе усы ядрёного угольного цвета, нацепил парик и пышные баки. На подзеркальнике перед ним стояли баночки с актёрским гримом. Проворно орудуя кисточкой, Канделябров раскрасил себе лицо, шею и руки. Как маститый художник, он изредка отклонялся от зеркала, прищуривал глаз и с удовлетворением смотрел на свою работу.
- Без маскарада нельзя – примелькаешься. За месяц тебя каждая собака на Москве узнавать станет. Для дела - вред. Потом, доверия больше, когда с тобой говорит простой человек, твоего же сословия: обиды нет и разговор вольготней. Для этого не только одежду, но и говор, походку надо каждый раз менять под стать образу. Когда мы с хозяином в Петербурге жили (было такое время), довелось нам поработать с самим Путилиным, Царствие ему Небесное, о котором вы давеча добрым словом поминали. И не зря-с! Ну, я вам скажу и мастер он был грима и переодевания. Непревзойдённый! Мы ему тогда много помогали, чтобы самим опыта набраться. С нами он работал «от» и «до» по делу петербургского Джека-Потрошителя. Звали убийцу – инженер Хрисанфов. Оказался больным на голову человеком. Пострадал от женщины, между прочим. Вот я и говорю – от баб все напасти. Этот несчастный поклялся мстить всем женщинам, которые изменяют своим мужьям. Жуткое дело. Он, окаянная душа, вспарывал им животы! Многого мы тогда насмотрелись в северной столице. Школу прошли – будь здоров! Путилин очень Вилима Яковлевича оценил и звал к себе на службу. Но, по звёздам, выходит нам тут жить и работать. Так сказать: с видом на Москву, – вздохнул Канделябров. – Так вот, маскараду, гриму, походке, говорам разным, нас обучал Иван Дмитриевич. Когда он сам бывал в полном гриме – это, скажу я вам, - восторг и восхищение. Вот так-то. А основатель метода в деле сыскного перевоплощения был француз – Франсуа Видок . Запомните. Между прочим, сам бывший уголовник, он перешёл на службу закона и основал французскую уголовную полицию. Опыт-то у него ого-го какой был. Вот так-то, вьюнош.
С этими словами Спиридон повернулся лицом к Ипатову и самодовольно спросил:
- Ну, как?
Перед Александром Прохоровичем предстал средней руки приказчик, так сказать, на подхвате, неопределенного возраста, с натруженными грязноватыми руками, большим сизым носом, густыми насупленными бровями и щербатым ртом.
- Вот это да! - удивился Ипатов. – Каким же манером, позвольте спросить, вы вдруг лишились переднего зуба?
- Это специальный черный лак. Даже кушать можно – не сойдет, – уже чужим, с хрипотцой, голосом ответил Спиридон Кондратьевич.
- Впечатляет, – искренне одобрил новоиспеченный помощник.
В пятом часу пополудни Вильям Яковлевич с Ипатовым прибыли в Анатомический театр Московского Университета. Здесь сыщики предполагали найти Михаила Лаврентьевича Зяблицкого, друга Арефьева. После долгих переговоров со служащими, им, наконец, указали, где он обитает. Сначала пришлось пройти два демонстрационных зала Анатомического музея, где была размещена коллекция учебных препаратов частей человеческого тела – и сухих, и в спирту, и в скипидаре. Потом, мимо большой коллекции какого-то профессора медицины Зернова , где были выставлены всевозможные восковые модели человеческого мозга в целом и в разъёмном виде.