И Норвус снова встал на ноги и стал почти нормальным. Ну, насколько это может быть.
— Представляешь, мой мальчик, Гарлиус даже принимал у твоей матери роды! Ха-ха! Пришлось немного ускорить, но что поделаешь, мой мальчик, что поделаешь? Не ждать же нам еще тысячу лет, чтоб их освободить!
Кого — их? И откуда освободить?
— Только вот, мой мальчик, твои родители что-то заподозрили. Знаешь, что они сделали? Наложили на тебя печать! Перед тем как уйти…
Уйти? Куда уйти? Так они живы? Я уже совсем запутался.
— А как тебе понравился дождь? Правда он прекрасен? Как же я по нему скучал!
Дождь? О чем это он?
— А помнишь ли ты, мой мальчик, такую маленькую булочку? С маком? Это ведь я тогда тебе ее подсунул. А все, что я тебе давал? Без этого, а точнее без зелья твой Назарус никогда бы не снял с тебя печать. Так что, мой мальчик, можешь сказать мне спасибо.
Он расхохотался, а я подумал, что много бы чего ему сказал, вот только «спасибо» в мою речь никак не влезало.
— И твой дракон! Он чуть все дело нам не сорвал! Но ничего, мне удалось от него избавиться, хоть и пришлось столько силы Сердца потратить. Знаешь ли ты, мой мальчик, что драконов здесь раньше очень много было? А знаешь ли ты, почему их больше нет? Это сделали вы, люди!
Не верю! Не верю!
— А знаешь, мой мальчик, каких сил мне стоило уговорить твоего деда привезти тебя сюда? Он-то был уверен, что ты выродок. Так что я обманывал тебя, мой мальчик, он никогда в тебя не верил!
Неправда! Иначе зачем он с самого детства учил меня? Как же чесалась пятка!
— Гарлиус, что ты там уселся? Неси сюда дверь!
Дверь? Уж не мою ли? Ах да, мою. Вот только как такой костлявый Гарлиус смог дотащить такую тяжесть? Хотя, кто этих вендийцев знает.
Мою голову разрывали крики, доносящиеся из двери. Еще немного, и я сошел бы с ума. Но тут вдруг зачесалось у меня в ушах и стало тихо, а потом в голове я услышал знакомый голос:
«Ну что, парниша, готов повеселиться?»
«Руфус!»
«Он самый».
«Где ты был?»
«Слышь, парниша, давай это потом обсудим, лады? Чувствуешь у себя под спиной камень?»
«Ага».
«Это мое Сердце. Приж…»
«Твое серд…»
«Парниша! Не беси меня! Прижмись к нему как можно плотнее. Вот так. А теперь дождись, когда этот придурок Норвус отвернется. Гарлиус мешать не будет — уж ты мне поверь. Так что когда Норвус отвернется — выдыхай заклинание, которое я тебе во сне показывал. Помнишь?»
«Не-а. А нет, погоди, помню!»
«Все, теперь дело за тобой. Не подведи, парниша!»
И снова стало шумно. Рисованные человечки передвигались так быстро, что я едва поспевал за ними взглядом. С чего это Руфус решил, что Гарлиус не будет помогать своему брату?
А Норвус все никак не мог заткнуться:
— А сколько мне пришлось этого профессоришку уговаривать! Я думал, что это легко будет, так нет же — принципиальным оказался! Но ничего, ложка-другая нужного зелья, и он в моих руках. Как, кстати и ты. Вкусный торт был, правда?
Ага, очень. Больше никогда в жизни торты есть не буду. Если жив останусь.
— Видишь эту дверь? Знаю, что видишь. И ты видишь, как мечутся заточенные здесь мои братья и сестры. Больше тысячи лет томятся они в этой клетке. А все вы, люди! Жадные, лживые создания! Была б ваша воля, вы бы нас всех убили! Но раз сил не хватило, то хотя бы так! А это хуже смерти! Гарлиус! Гарлиус!!!
Камердинер очень неохотно подошел к брату и протянул ему длинный извилистый кинжал.
— Нет, Гарлиус. — Норвус остановил его жестом. — Эта честь принадлежит тебе, как старшему. Ты же еще помнишь наши традиции?
Гарлиус затравленно посмотрел на Норвуса, кивнул, а потом занес кинжал надо мной. Руки у него дрожали.
— Давай! Давай! — Глаза Норвуса лихорадочно блестели. — Вот, мой мальчик, скоро твоя кровь, кровь Вариуса, кровь того, кто поставил последнюю печать окропит эту дверь, и наш род вновь окажется на свободе! Давай, Гарлиус!
Но камердинер все никак не мог решиться. Тогда Норвус оттолкнул его, выхватил кинжал и… а вот «и» он как раз и не успел, потому что в спину ему я выдохнул заклинание, которому меня научил Руфус. Тело Норвуса начало очень быстро уменьшаться, а потом в двери появилась воронка, и его засосало туда. Не думаю, что он успел понять, что происходит.
У меня в голове снова зазвучал голос Руфуса:
«Давай, парниша! Не время расслабляться! Сделай то же самое с Гарлиусом!»
«Но он же… он же ничего мне не сделал!»
«Ты хочешь, чтобы он отомстил тебе за брата? Ты хочешь, чтобы он убил твою бабушку? Или Триссу? Или твоих друзей?»
Я смотрел на Гарлиуса, который переводил взгляд с меня на дверь и обратно. А потом он посмотрел на кинжал. И я решился. Через мгновение Гарлиус был заточен в двери. И мне его было очень жаль.
«Молодец».
Мое тело ломило так, будто меня долго и упорно избивали целой толпой. Поэтому я очень осторожно сел, свесил со стола ноги и уронил голову в ладони.
— Ничего, — похлопал меня по плечу Руфус — он висел в воздухе возле меня. — Все когда-то с чего-то начинают.
Что-то легче мне от этого не становилось. Ну да, меня хотели убить, человечество изничтожить. Но получилось, что злодеем оказался я! Гарлиус же меня пощадил!
— Не, парниша, ты поступил правильно.
Не уверен.
— А другого способа не было?
— Не-а. Тут или ты, или тебя.
Я вздохнул и потер виски.
— Что с дверью-то делать?
— Это уже не твоя забота. Я разберусь. Про свою комнату можешь не беспокоится — Норвус тебе уже новую дверь поставил, чтоб никто ни о чем не догадался раньше времени.
Я усмехнулся. Наверняка Норвус такого не ожидал.
— Руфус?
— А?
— А это правда, да?
— Что?
— Что люди заточили вендийцев в эту дверь, потому что позавидовали им и хотели отобрать у них волшебство воды?
— Понимаешь, парниша, — Руфус вздохнул и опустился на стол рядом со мной, — я и сам не знаю. Я помню только то, что происходило после того, как построили Школу. А при мне никаких вендийцев не было. Разве что Норвус, но я думал, что он безвредный. Он, конечно, раз в сто лет внешность менял, но что в этом такого? Он, кстати, всегда о твоей семье пуще других пекся. Я то думал, что у него долг какой, а оно вон как оказалось. А Гарлиуса этого я вообще впервые вижу.
— Значит, ты и есть Школа?
— Ну, не совсем так… Я Дух Школы.
Не скажу, что очень понял, но ладно.
— Я и про то, что с тобой сделать собираются совсем недавно узнал.
— А как ты узнал? И когда?
— Да понимаешь, парниша, мне становилось все хуже и хуже, и я не сразу понял почему. Оказалось, что Норвус с Панриусом воруют силу из моего Сердца. Вот когда Норвус твоего дракона выгонял обратно в его Мир, мне совсем и приплохело. Я даже тебе показываться не мог. Все видел, а толку никакого. В сны твои, правда, иногда проходить удавалось, а так все без толку.
— Так раз ты Дух Школы, то должен был знать все, что тут происходит!
— Ага! Щас! — огрызнулся крыс. — Я не могу быть в нескольких местах одновременно! А к Сердцу вообще не люблю наведываться — мне тут не по себе.
— Тогда пойдем отсюда!
— Да сиди уж. Потерплю немного уж как-нибудь.
Я глянул вниз и увидел валяющийся на полу кинжал. Он как будто светился изнутри.
— Видишь, да? В этой штуковине силы ненамного меньше, чем в моем Сердце. Помнишь, тут школяры болели?
— Ага. Погоди-ка, так это Норвус…
— Ну да. Это он силу у них воровал, чтоб кинжал зарядить. А помнишь, ты все про фонари говорил? Ну, что их гасят по ночам? Это он тоже волшебство воровал.
— Вот же!.. — Про себя я вспомнил столько ругательств, что, небось, не каждый сапожник знает. Да вот только вслух сказать так и не смог — бабуля меня хорошо выдресировала.