Эвелинда судорожно вздохнула и вздрогнула всем телом. Под волшебным воздействием его пальцев ее глаза закрылись, а сердце забилось чаще, готовое вырваться из груди. Странная смесь восторга и испуга охватила ее. Он прикасался к ней раньше, но тогда она не чувствовала себя такой уязвимой и... обнаженной. Сейчас он не сводил с нее жадного взгляда полуприкрытых глаз, и это усиливало ее смятение.
Ей хотелось попросить его остановиться. Ей хотелось умолять его не останавливаться. И ей очень хотелось, чтобы он поцеловал ее. Но он прикасался к ней лишь руками, и они — то усиливая давление, то ослабляя его — мяли, сжимали, гладили ее тело вновь и вновь. Она не могла этого больше вынести и уже решилась сама просить его о поцелуе, однако ему вдруг понадобилась дополнительная порция бальзама.
Пока он грел его в ладонях, Эвелинде пришлось изо всех сил стиснуть губы, чтобы не произнести ни слова, и сжать пальцы в кулаки, чтобы не дотронуться до него. Он повернулся и наклонился над ней. На этот раз верхняя часть тела Эвелинды была им полностью проигнорирована, все внимание сосредоточилось на ее ногах. Он разминал и поглаживал пальцы, ступни, щиколотки, икры, колени...
Новая пауза для новой порции бальзама. Эвелинда наблюдала за Калленом, тяжело и прерывисто дыша, переполненная одновременно ощущением настоящего и предвкушением грядущего. Его руки легли на ее колени и плавно двинулись вверх. Все ее тело застыло в томительном предчувствии. Его ладони скользили по ее бедрам все выше и выше, неотвратимо приближаясь к месту, где они должны были встретиться. Она вздрогнула и вцепилась в простыню, на которой лежала.
Неизвестно, что сыграло большую роль: то ли бальзам, то ли массаж, то ли и то и другое вместе, но усталость и боль отступили полностью. Все ее существо наполняло только одно чувство — восторженное ожидание.
— Расслабься, — сказал Каллен, и, словно давая ей передышку, его руки опустились ниже, растирая ей икры и изгоняя остатки скованности из мышц. Теперь, когда он вновь плавно двинулся вверх вдоль ее бедер, Эвелинда не сжала их, а лишь поежилась и даже слегка раздвинула ноги навстречу его прикосновениям.
Прикрыв глаза, она следила за ним из-под ресниц. Его лицо, потеряв привычное бесстрастное выражение, стало сосредоточенно внимательным, и ей опять невыносимо захотелось, чтобы он поцеловал ее. Эвелинде так нравились его поцелуи. Нравился вкус его губ, нравилось, как его язык врывается в ее рот и встречается с ее языком... Мечтательные раздумья рассеялись как туман в тот момент, когда его руки, дойдя до самого верха, коснулись ее сокровенной плоти.
Погрузившись в фантазии, Эвелинда ненадолго отвлеклась и неожиданно обнаружила, что во время массажа он раздвигал ее ноги все шире и она оказалась перед ним полностью открытой. Она вспыхнула от стыда, но решила оставить все как есть и не пытаться избежать его прикосновений. Тем не менее, когда его пальцы снова провели по ее нежной плоти, ноги сами собой стремительно сдвинулись, останавливая ласку и одновременно удерживая его руку в западне.
Это была непроизвольная реакция, и Эвелинда при всем желании не смогла бы остановить ее. Она испуганно распахнула глаза и тут же встретила взгляд Каллена. Секунду они смотрели друг на друга, замерев в неподвижности. Затем, по-прежнему глядя ей прямо в глаза, он обеими руками раздвинул ее ноги и, исключая любое стремление сомкнуть их снова, опустился между ними на колени. При этом его килт соскользнул совсем низко, и она рисковала вот-вот увидеть то, что заметно возвышалось под складками его одежды.
Эвелинда молча смотрела на Каллена, но, почувствовав новое прикосновение его пальцев, часто и прерывисто задышала. Ее ноги судорожно пытались сжаться, однако им мешало его присутствие. Тогда она закрыла глаза, сжала кулаки, и постепенно ее бедра начали изгибаться и двигаться в такт каждому движению его пальцев по ее трепещущей плоти.
Казалось, он разжег в ней страсть на берегу реки в д'Омсбери, но это не шло ни в какое сравнение с теперешними ощущениями. Сейчас Эвелинда просто изнывала от неосознанного желания, которое лишь слегка приоткрылось для нее тогда, на поляне. Повинуясь собственной воле, ее бедра двигались с нарастающей силой, и даже ему уже не удавалось сдержать их полностью. И вдруг он убрал свои руки.
Эвелинда испытала пронзительное разочарование и обиженно открыла глаза. Она встретилась с Калленом взглядом и заметила улыбку, промелькнувшую на его лице, перед тем как он наклонился, опустил голову между ее ног, и его губы заняли то место, где раньше безраздельно властвовали пальцы. Эвелинда в ужасе закричала и резко села. Она захотела отстраниться, но Каллен провел языком по ее разгоряченной чувственной плоти, и она застыла, задержав дыхание. Следующее движение его языка вынудило сдерживаемое дыхание с шумом вырваться из груди наружу. Эвелинда откинулась на кровать, и ее тело полностью одержало победу над потрясенным разумом.
Колени ее согнутых ног поднялись высоко вверх, пятки вдавились в постель, бедра выгибались в волнообразных движениях, а из раскрытых губ изливался протяжный стон, становившийся все громче и громче.
Эвелинда отчаянно водила головой из стороны в сторону, бессвязно вскрикивая, когда внезапно почувствовала его палец у себя внутри. Возбуждение, долго копившееся в ней, взорвалось и накрыло ее горячей волной. Полностью захваченная собственными ощущениями, она не заметила, как Каллен выпрямился, скинул с себя килт, бросил на пол и опустился на колени между ее ног.
Сначала Эвелинда почувствовала неопределенное легкое давление, но через мгновение он погрузился в нее, заполнив изнутри до того, что она готова была разорваться на части. Он замер в неподвижности. Она в недоумении открыла глаза и посмотрела на него. Теперь его глаза были закрыты, а лицо приобрело почти страдальческое выражение. Внезапно он открыл глаза и, глядя ей в лицо, начал медленно выходить из нее.
Тело Эвелинды сомкнулось вокруг него, яростно протестуя против его ухода, и когда он двинулся обратно, она снова закрыла глаза, полностью отдаваясь новым переживаниям, пробуждавшимся к жизни внутри ее.
Она почувствовала, как он подхватил и поднял ее бедра, и громко застонала, когда он вошел в нее до конца, тесно прижавшись к ее телу. Ее стон словно послужил сигналом к освобождению для Каллена. Увеличивая мощь и скорость, с которой двигались его бедра, он входил в нее снова и снова, воспламеняя свою и ее страсть до тех пор, пока он и она одновременно не вскрикнули от высшего наслаждения.
Глава 6
Эвелинда открыла глаза, с улыбкой посмотрела туда, где недавно спал ее муж, и блаженно потянулась. Ей определенно нравилось быть замужем. Во всяком случае, за Калленом. Супружество оказалось самым захватывающим, увлекательным и многообещающим приключением на свете. Она была до того довольна собой, своим мужем и своей новой жизнью, что, окажись здесь сейчас Эдда, она, кажется, заключила бы ее в объятия и одарила смачным поцелуем в щеку в знак признательности.
Нет, пожалуй, это все-таки слишком, а вот благодарственное письмо было бы вполне уместным. Восторженное, ликующее послание, от которого мачеха совершенно выйдет из равновесия и начнет в отчаянии рвать на себе волосы.
Эвелинда немножко подумала, нахмурилась и решила обойтись без выражения благодарности. Если Эдда поймет, насколько счастлива падчерица, она действительно придет в бешенство и выместит его на людях, оставшихся в д'Омсбери. Эвелинда поморщилась. Она не хотела, чтобы кто-нибудь платил такую цену за ее счастье. Придется отказаться от мысли поделиться радостью с мачехой.