— А разве это не так? — Дункан прищурился.
В который раз он разговаривал с этой женщиной и в который уже раз чувствовал себя полным идиотом. Несмотря на то, что он заранее был готов выглядеть дураком, приятнее от этого не стало.
— Вы что, решили стать сыщиком? — спросила Ребекка Мак-Лауда, как будто он был еще совсем маленьким мальчиком. — Или это у вас хобби?
Дункану надоела происходящая комедия: недомолвки, полунамеки, открытое издевательство. Если она действительно связана с Райнхардтом, то так или иначе, рано или поздно, но это проявится. Лучше, правда, если это произойдет раньше, чем…
— Что вам нужно? — вдруг совершенно невпопад спросил Дункан.
Ничего лучшего он придумать не мог, а играть в ее игры у него не было сил. Но Ребекка в ответ только улыбнулась и задумчиво изрекла:
— Вечный вопрос, — она не была настроена на серьезный разговор. — Что нужно женщине? Что может быть нужно женщине?
С ней, решительно, невозможно было разговаривать, — впрочем, как в свое время и с самим Райнхардтом. Точно так же, как и он, Ребекка наплевательски относилась ко всем окружающим. Иногда Мак-Лауду даже казалось, что он ощущает присутствие Уолтера, но не как вызов, а как фантом, воспоминание или, может быть, как давний забытый сон. Вот и сейчас…
— А как насчет чашки чаю? — продолжала тем временем разговор Ребекка, играя рапирой. — Нет? Ну что ж… — она кокетливо опускала глаза и нежно обнимала эфес рапиры длинными тонкими пальцами. — Все время работать, работать и не развлекаться… Это нехорошо. Так можно соскучиться.
Дункан повернул голову и посмотрел на Ребекку. Ни один мускул на его лице не дрогнул, несмотря на то, что увиденное им просто не укладывалось в голове. Перед ним стоял Райнхардт с голосом и фигурой Ребекки.
— Давайте поиграем… — шептал он женским голосом, подходя к Мак-Лауду почти вплотную. — Мы с вами. Вы и я. Без масок, без щитков и без свидетелей. А?
Он поднял рапиру и уперся ее острием в грудь Дункана, прямо напротив того места, где располагалось сердце.
— Вы же любите играть… Верно?
Уолтер медленно выпрямил руку и тонкое лезвие согнулось в дугу.
Непривычное состояние вдруг охватило Мак-Лауда. Он видел перед собой своего заклятого врага, с которым вот уже двести лет никак не мог свести счеты, но не чувствовал его. Нет ощущения, что перед тобой стоит противник, такой же бессмертный, как и сам Дункан. И говорит он голосом самой обыкновенной смертной женщины. Странной женщины, но совершенно смертной. И не слышно зова вечной игры, несмотря на то, что в руках у Райнхардта рапира, которая упирается Мак-Лауду в грудь.
— Так что, — вновь предложил ложный Уолтер, — сыграем?
— Нет, спасибо, — холодно ответил Мак-Лауд. — Я не в настроении. Я не хочу играть.
— Но, может быть…
Райнхардт сделал маленький шаг к Дункану — и тот почувствовал, что защитный наконечник вот-вот надломится и рапира пробьет ткань и ватную подкладку куртки, и…
Только теперь Мак-Лауд обратил внимание на то, что Райнхардт одет в фиолетовый женский комбинезон Ребекки, и..
Рапира дрожала, с трудом выдерживая напряжение.
— Это никогда не бывает игрой! — резко сказал Дункан. — Дайте сюда оружие!..
Резким ударом он отбросил тонкую спицу рапиры в сторону и, перехватив трехгранный клинок у самой гарды, выдернул ее из рук человека, стоящего напротив. Мак-Лауду надоело решать — кто это на самом деле. Он понимал, что это не Райнхардт. Вдруг лицо напротив словно заволокло туманом, черты размылись, исказились, уже нельзя было даже разглядеть — мужчина это или женщина. Осталось только расплывшееся светлое пятно.
Дункан протянул руку, взял стоящего напротив за подбородок и приблизил к себе туманное лицо. Только теперь он почувствовал гладкую женскую кожу и тут же увидел черные блестящие глаза Ребекки.
Она готова была его растерзать. Такой всепоглощающей ненависти Дункан не видел даже во взгляде бессмертных. Но она великолепно владела собой и поэтому только хлестнула его по руке, сбивая со своего лица железные тиски его пальцев, грозившие вот-вот раздавить ей челюсть.
Мак-Лауд отшвырнул рапиру, молниеносно убрал руку от ее подбородка и сказав:
— Прощайте, Ребекка, — пошел к своей автомашине.
Ребекка провожала его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за углом дома. После того, как Дункан ушел, она подняла с земли рапиру, осмотрела ее и с ожесточением набросилась на манекен, работая рапирой, как саблей, и нанося быстрые и сильные рубящие удары. Шквал атаки был настолько разрушителен, что прочная обшивка игрушечного противника не выдержала и стала расползаться под свистящей серой молнией. Седым вихрем поднялись в воздух и разнеслись по террасе клочья ваты из внутренностей куклы, а Ребекка все рубила и рубила шпагой изуродованные тряпичные останки.
11
С утра Ричи настроился на то, что ему предстоит хороший день. Что и говорить, сегодня ведь Эйнджи собиралась купить себе машину. Из-за этого визита к ним в фирму О'Брайн неделю бегал, выискивая подходящий автомобиль.
Эйнджи — это белокурая девушка с вечно веселыми голубыми глазами и курносым носиком, который очень мило морщился, когда она улыбалась, а улыбалась она почти всегда. Ее быстрая с легким заиканием речь сводила Ричи с ума уже месяца полтора. Это нахлынуло, как болезнь. И ведь знакомы они уже много лет, и всю жизнь — ничего… а вот в последнее время он готов разбиться в лепешку, лишь бы исполнить любую ее прихоть.
Самым странным в сложившейся ситуации оказалось то, что Ричи прекрасно понимал комичность своего положения и всю бездну глупости своего поведения, но ничего поделать не мог. Только смотрел на нее преданными собачьими глазами и время от времени поскуливал.
Ричи сам подбирал для Эйнджи машину. Он перевернул весь городок и чудом нашел то, что надо. Голубой «фольксваген», практически новый, с небольшим пробегом, внутренности целехонькие; короче, просто мечта. Ричи берег его, не выставлял на продажу, — и вот сегодня она должна его купить.
Когда она пришла на площадку, где рядами стояли подержанные машины, выставленные для продажи, и принялась прохаживаться, рассматривая товар, — Ричи готов был летать рядом, словно жаворонок, и петь о каждом авто.
К большой радости паренька, Эйнджи долго бродила по площадке, никак не решаясь сделать свой выбор, а он ходил следом, и только, когда ей надоела эта прогулка, Ричи подвел ее к приготовленному специально для нее «фольксвагену».
— Тебе нравится? — поинтересовался он, поглаживая глянцевитую полировку капота.
— Да, — Эйнджи кивнула.
— Попробуем?
Ричи распахнул перед девушкой дверцу и протянул ключи. Она села за руль и взглянула на спидометр.
— Да, действительно так, — подтвердил Ричи, перехватив ее взгляд.
— И как же ее у вас до сих не купили? — насмешливо спросила Эйнджи.
В ответ довольный Ричи указал ей на небольшой кусочек пластика, приклеенный к лобовому стеклу. Сквозь тоненький листочек просвечивали буквы «Продано». Эйнджи поняла, что этот пройдоха придержал эту машину, зная, что именно такая ей и понравится.
Редкостный нахал.
— Мой босс клянется, что так оно и есть, — объяснил юный коммерсант.
— Точно?
— Я ему сказал, — Ричи хитро подмигнул, — что машина нужна для моей девушки.
Эйнджи громко расхохоталась, и «фольксваген», вздрогнув, тронулся с места. Обогнув выставочную площадку, они остановились на том же месте. Покупательница вышла из салона, — и Ричи тут же завертелся возле нее.
— Ну что? Это будет отличная покупка, правда?
— Да, — согласилась она. — Но…
— Ты что, какие тут могут быть «но»?
— Понимаешь, я не собиралась тратить столько денег.
— Боже мой, Эйнджи, — не унимался Ричи (он действительно был прирожденным продавцом). — Ты же хочешь, чтобы было хорошее качество и небольшой пробег? Но за это нужно платить. Садись обратно в машину, — решительно скомандовал он.