Грегор уже собирался спросить у Аланы, далеко ли от Гоуэнов живут ее сородичи, как вдруг услышал шаги наверху и предусмотрительно промолчал. Кто-то приближался к люку.
– Стань туда, девочка, – сказал он, подтолкнув ее к противоположной стене. – Сейчас они спустят нам воду и пищу и поднимут ведро. Я не хочу, чтобы это ведро на тебя опрокинулось.
Отодвинувшись от Грегора, Алана тут же почувствовала холод. Она продолжала пятиться, пока не споткнулась о ворох одеял и не упала на них. Уже сидя, она продолжала отодвигаться, пока не уперлась спиной в каменную стену. Люк открылся, и веревка с крюком на конце спустилась вниз. Света фонаря хватало ровно настолько, чтобы пленники могли разглядеть веревку. Грегор двигался так уверенно, словно видел в темноте, что навело Алану на мысль, что он держит в памяти воображаемый рисунок своей темницы. Она наблюдала за тем, как подняли полное ведро и спустили другое – пустое. Когда Грегор потянулся за этим ведром, она увидела его силуэт. Грегор и в самом деле был очень высок и худощав. Алана мысленно выругалась, проклиная темноту за то, что не может его в такой тьме рассмотреть получше.
– Наутро нам понадобятся два ведра для умывания! – прокричал Грегор, задрав голову.
– Два? – проворчали наверху. – Зачем два?
– Одно для меня, другое для девчонки.
– Вы можете мыться из одного.
– За ночь тут можно грязью обрасти. Одного ведра никак не хватит.
– Посмотрим, что скажет хозяин, – ответил стражник.
Алана поморщилась, когда люк закрылся, и они снова погрузились в полную темноту. Напряженно прислушиваясь, она пыталась определить, где находился Грегор, но все равно вздрогнула от неожиданности, когда он присел рядом. Когда же она уловила запах сыра и теплого хлеба, в животе у нее заурчало.
Грегор рассмеялся, потом сказал:
– Двигайся очень осторожно, девочка. Еда между нами. Гоуэны кормят вволю, хотя пища довольно однообразная.
– Лучше хоть что-то, чем ничего. Может, ты сам станешь давать мне еду? Похоже, мне долго придется привыкать к такой темноте.
Алана напряглась, почувствовав на ноге его ладонь, но затем что-то упало к ней на колени. Опустив руку, она нащупала кусок хлеба и тут же начала его жевать. Грегор не собирался ее лапать – просто пытался понять, где именно она сидит. Интересно, почему при этой мысли она испытала некоторое разочарование?
– Ешь все, что дают, девочка. Пока меня никакие твари не беспокоили, но я слышал их писк. Оставишь еду, и они не замедлят явиться за угощением.
Алана поежилась:
– Терпеть не могу крыс.
– И я тоже. Поэтому и не делаю запасов.
Алана кивнула, хотя он скорее всего этого не увидел, и принялась за еду. Какое-то время оба ели молча. Когда желудок наполнился, Алана почувствовала крайнюю усталость – все тяготы этого дня разом навалились на нее и сморили. Ей ужасно захотелось спать. И тут она поняла, что для нее отдельной постели не предусмотрено.
– Где мне спать? – спросила она, благодаря темноту за то, что она скрыла краску стыда на ее щеках.
– Здесь, со мной, – ответил Грегор. – Я буду спать у стены. – Он улыбнулся, почувствовав ее смущение. – Не бойся, девочка. Я не обижу тебя. Я маленьких никогда не обижал.
«Да, конечно, – со вздохом облегчения подумала Алана. – Он ведь считает меня ребенком». Она почти забыла о своей маскировке. Придется несколько дней не снимать повязку с груди – но что делать? Считая ее ребенком, Грегор станет обращаться с ней как с сестрой или дочерью. А если поймет, что рядом с ним женщина, то, возможно, станет приставать к ней. У нее промелькнула предательская мысль, что в этом ничего плохого не будет, но Алана тут же одернула себя за распутные мысли – ведь она даже не знала, как этот мужчина выглядит.
Как только с едой было покончено, Грегор встал и убрал подальше ведро. Минуту спустя Алана услышала, как он снимает одежду, а потом почувствовала, как он забирается под одеяло. Она тут же отодвинулась и замерла на несколько мгновений. А потом, после недолгого раздумья, ослабила шнуровку на корсаже и разулась, прежде чем забраться к нему под одеяло. И ей тотчас же стало тепло, так что она даже вздохнула с облегчением. Близость Грегора успокаивала ее – казалось, одним своим присутствием он придавал ей храбрости в этой жуткой темнице. Почему так происходило?.. О, сейчас она чувствовала себя слишком усталой, чтобы докапываться до причин этого чуда.