Её ладонь сжала плечо капитана.
— Капитан?
— К вашим услугам, леди Кэтрин.
Мгновением спустя они вышли. Двое оставшиеся в комнате уставились друг на друга бледнеющими лицами.
— Записи ? — задушено пробормотал Хендрикс.
Адмирал не ответил. Он уже судорожно доставал коммуникатор. Следующие несколько минут, пока Хендрикс взволнованно расхаживал, Юнг просто сидел на месте и слушал, как глава юридического отдела объясняет ему, снова и снова, что у него нет ни законных оснований, ни — что ещё важнее на Земле — полицейских полномочий, чтобы арестовать мантикорского пэра, выполняющего свои обязанности перед королевой.
Нагнувшись через перила на верхнем уровне и наблюдая за маленькой компанией, готовящейся внизу пройти в зону посадки, Виктор испытал смешанные чувства. На что, как ни печально признать, похоже обречен был как на обычное состояние. Он почти сожалел по оставшимся в прошлом простоте и отсутствии сомнений.
Почти. Не совсем.
Он услышал смешок. Большой человек, стоявший рядом с ним с приткнувшейся ему под мышку хорошенькой женщиной, прочитал — как обычно — его мысли. И от этого Виктор тоже почти устал.
Почти. Не совсем.
— Абсурд, верно? — задумчиво произнес Ушер. — Всё это непотребное богатство в руках одного человека? На деньги заплаченные за такую частную яхту можно было бы кормить небольшой город в течении года.
Виктор ничего не сказал. Уж этому-то он уже научился. Одно дело за раз . Он не хотел по новой выслушать ту лекцию.
— Что, как ты думаешь, он ей говорит? — спросил он.
Ушер перевел взгляд на девочку, которая внизу горячо обнимала маленького человека, провожавшего эту компанию.
— Ну, давай посмотрим. Он скорее всего прекратил ворчать на неё за использование Совы В Ночи. И скорее всего уже сказал ей, в каких школах попробовать позаниматься когда они вернутся на Мантикору. — Большая рука поднялась и потерла подбородок. — Так что на мой взгляд он просто говорит ей то, что ей действительно нужно. Идущее от сердца, скажем так.
Внизу объятье закончилось. Двигаясь резко, словно противопоставив потере новую цель, Хелен Зилвицкая повела всю компанию к воротам. Всего их было шестеро. Чуть позади шли её отец с леди Кэтрин и Исаак. Впереди, обняв за плечи своих новых брата и сестру, Хелен вела их к новой жизни. Мастер Тай остался позади, провожая их взглядом.
Ушер отвернулся от поручней.
— Вот и всё. Пойдем, Виктор. Пора нам с Джинни приучить тебя к новому пороку.
Виктор послушно последовал за ним. И даже не поморщился насмешке.
— Хороший парень, — пробормотал Ушер. — Тебе понравиться, я обещаю. А если тебя беспокоит элитизм, просто называй это плебейским словом. Кино .
Он наклонился, улыбаясь, к жене.
— С чего начнем, как думаешь?
— С “Касабланки”, — немедленно последовал ответ.
— Хороший выбор! — Кевин обнял Виктора другой рукой. — Верю, что это начало прекрасной дружбы.
На вторую ночь пути домой отец не вернулся в их покои на яхте. Как только она убедилась, что он не придет, Хелен постелила себе на диване в маленькой гостиной. какое-то время ушло на то, чтобы уложить Берри и Ларса в каюте, которую они делили на троих. Отчасти поскольку им похоже отчасти передалось её радостное возбуждение. Но в основном потому, что они боялись спать без неё.
— Хватит! — огрызнулась она. — Мы не можем всегда спать в одной кровати, знаете ли. — Она обвела взглядом гигантский предмет роскошной мебели. — Во всяком случае в такой. Не при том, что папу в лучшем случае ожидает половинное жалование.
Она не выглядела заметно расстроенной перспективой будущей нужды. Ларс и Берри, конечно же, вовсе не были расстроены. “Половинное” жалование их нового отца для них было целым состоянием.
— Спите! — скомандовала Хелен и погасила свет. — Эта ночь принадлежит папе. И завтрашнее утро тоже.
После этого Хелен занялась установкой хитрой сигнализации. Проделано это было с тем же энтузиазмом, с которым она весь вечер её изобретала.
Но, в данном случае, сигнализация оказалась излишней. Она так и не смогла уснуть. Поэтому, когда рано утром услышала, как отец открывает наружные двери, она успела её дезактивировать. И даже после этого усесться на диван. С улыбкой до ушей.
Дверь гостиной отворилась, её отец на цыпочках прокрался внутрь, увидел её и замер. Хелен пришлось сдерживаться, чтобы не хихикнуть. Вот и поменялись ролями .
— Ну! — пискнула Хелен. — Как она?
Отец залился краской. Хелен рассмеялась и с ликованием захлопала в ладоши. Ей никогда не удавалось добиться подобного!
Отец выпрямился, бросил на неё свирепый взгляд и затем сумел тоже рассмеяться.
— Шельма, — прорычал он, но рык сопровождался жалостной улыбкой. Он побрел к дивану. Как только отец сел рядом с ней, Хелен вскарабкалась к нему на колени.
На лице её отца отразилось удивление. Хелен давно уже не сидела у него на коленях. Считала это слишком детским.
Удивление исчезло, сменившись чем-то очень теплым. На его глаза навернулись слезы и через мгновение Хелен сдавили в объятьях могучие руки борца. Её собственные глаза тоже были на мокром месте.
Она вытерла слезы. “Эксцентричнее, черт тебя подери!”
— Готова спорить, что она храпит. — Хелен часами отрабатывала эту фразу, и надеялась, что она прозвучала как надо.
Отец её снова прорычал:
— Шельма.
На мгновение, пока он прижимал её к себе и целовал в макушку, повисла тишина.
— Да, так и есть.
— Ну, здорово, — прошептала Хелен. Однако заготовленный ею для этой ремарки эксцентричный юмор полностью отсутствовал. Осталось только удовлетворение. — Мне нравится .
Её отец хмыкнул.
— Мне тоже, как ни странно. Мне тоже. — Он гладил её по волосам. — Какие-нибудь проблемы с этим, милая?
Хелен решительно помотала головой.
— Не-а. Никаких. — Она прижалась головой к груди отца, как будто вслушиваясь в биение сердца. — Мне хочется, чтобы ты снова стал цельным.
— Мне тоже, милая. — Погладил её по волосам. — Мне тоже.