– Дааа! – ее оргазм разнес на части их обоих, и вместе с ним отступило то неистовство, уносясь прочь так же быстро, как пришло, остались только злые порывы ветра.
Потом закончилось все.
Лес снова наполнился тишиной, спокойствием, за исключением мягкого дыхания его леди и дикого грохота его сердца.
Алекс подавил крик триумфа, так прикусив губу зубами, что почувствовал вкус крови.
Победный крик перед лицом столь мощного противника не являлся мудрым поступком, однако, это было соблазнительно.
Он сел между широко раскинутых ног его любимой и расчесал свои волосы дрожащей рукой, его душа была слишком переполненной, чтобы говорить.
Его древко тоже полностью налилось.
Очень сильно.
И болело. Но, прежде чем он успел протянуть руку вниз и успокоить свои страдания другим сильным сдавливанием, руки его леди обхватили всю его длину. Поглаживая и сжимая сильно, страстно и крепко, Мара толкнула его вниз, на плед.
– Ложись там и не двигайся, – настойчиво потребовала она. Мара приподняла юбку вверх и оседлала его, ее красивые глаза заблестели. – Было здорово, но несправедливо. Теперь моя очередь доставлять тебе удовольствие.
– Нет! – Алекс схватил ее за бедра прежде, чем она смогла опуститься на него. – Ты не понимаешь, – он тяжело дышал, не способный удержать свое копье. Оно напряглось и упорно стремилось к влажным, мягким завиткам, находившимся так близко.
– Я понимаю слишком хорошо, – убеждала она Алекса, обхватывая его пальцами и пылко поглаживая, потом двинулась ниже, чтобы сжать его яички.
Они сжались так сильно, что он был не в состоянии терпеть.
– Вот так, – вскрикнула она и, откинув голову назад, начала тереться своей разгоряченной щелкой вдоль его ноющего члена, ее сжимающиеся пальцы сводили его с ума. – Излейся для меня, Алекс. Сейчас.
И он сделал это, выплескивая горячий поток семени.
– Святые угодники! – Он затих, вздрагивая каждым своим удовлетворенным призрачным дюймом, содрогаясь в экстазе. Мир раскололся и потемнел, оставив его кружиться в небытие.
Но в этот раз, когда он открыл глаза, то увидел любимое лицо своей леди, а не вращающиеся серые туманы, востребовавшие его, когда он посмел столь интимно прикоснуться к ней в прошлый раз.
– Мара, – он произнес ее имя как молитву, и мог бы даже зарыдать от восхищения ею, если бы не боялся напугать.
Вместо этого он обхватил ее руками и привлек к себе для длинного, проникающего в душу, поцелуя. Иссушающего, требовательного поцелуя, но такого нежного и мягкого, что его сладость заставила ее снова трепетать, наполняя неописуемым блаженством.
До тех пор, пока она не вспомнила слова, которые он выкрикнул, ублажая ее.
Я прикасаюсь к ней и чувствую ее вкус!
Я тону в ее удовольствии!
Те слова, казалось, вырвались из его сердца, но он как будто говорил с кем-то еще.
Нахмурившись, она вывернулась из его рук и оперлась на локоть.
– С кем ты говорил, когда закричал? – спросила она, гладя его по волосам. – Когда ты…
– Я понял, что ты имеешь в виду, – он поймал ее руку и поцеловал ладонь. – И я ни с кем не говорил. По крайней мере, не с тем, что имеет лицо.
Она мигнула.
– Я не понимаю.
– Слава богу, что нет. – Он сел и притянул ее к себе на колени, обнимая так, как будто хотел оградить от того, о чем она точно не хотела бы узнать. – Я подразумевал те вещи, о которых упоминал ранее. Вещи плохого рода, которых я не могу объяснить, но которые могут наслать проклятье.
Он глядел на нее со странной смесью покорности и стальной решимости.
– Понимаешь, боль от моих шрамов не та причина, по которой я не могу заниматься с тобой любовью так, как хотел бы, – произнес он, пробегая руками вниз и вверх по ее спине. – Я вынес бы любую боль под небесами, чтобы слиться с тобой полностью. Снова и снова, до тех пор, пока не померкнет свет, или мы оба будем слишком истощены, чтобы двигаться. Одно из двух, что случится первым.
– Но? – ее начало трясти. По одному взгляду на него она поняла: чтобы он ни сказал, ее мир покачнется.
И не в хорошем смысле.
– Что это? – Она должна знать. – Что есть еще такого, что может разделить нас?
– Ох, милая, это только второстепенное осложнение. Когда я взял твое лицо, чтобы вернуть поцелуй там, на поле, то увидел твою кожу прямо сквозь мои пальцы. Я…
– Ты что?
Он сжал вокруг нее руки и поцеловал в лоб.
– Могло показаться, что я исчезаю, – произнес он со спокойствием, поразившим ее. – Я становлюсь слабым в определенные моменты. Такие, когда мы наиболее близки.
Мара в изумлении уставилась на него.