Выбрать главу

– Я была слишком мала, чтобы разбираться в таких вещах, – пробормотала девушка.

«Она лжет», – подумал Артан и тяжело вздохнул.

– Дорогая, вы мне не верите и пытаетесь опровергнуть очевидное, и это лишний раз убеждает меня в том, что я поступил правильно, похитив вас. Я не мог ждать, когда вы наконец мне поверите или когда сами убедитесь в том, что вас обманывали. Поверьте, вам угрожала смертельная опасность.

– Но если я наследница значительного состояния, то почему же моя жизнь находилась в опасности? Зачем убивать курицу, которая несет золотые яйца?

– Чтобы завладеть этими золотыми яйцами. Потому что после смерти курицы все, чем она владела, перешло бы к сэру Фергусу как к законному мужу.

Сесилия побледнела, и Артан молча кивнул. Было очевидно, что девушка всерьез задумалась. Но конечно же, она боялась правды, старалась откреститься от нее – наверное, очень страшно поверить в то, что самые близкие люди так долго тебя обманывали. По ее глазам Артан видел, что теперь у нее не было полной уверенности в том, что сэр Фергус и опекуны невиновны. Что ж, она была неглупой девушкой и, наверное, понимала, что все они – очень дурные люди. А если так, то ей следовало понять, что они и в самом деле могут быть замешаны в тайных кознях против нее.

Решив дать девушке время спокойно все обдумать, Артан принес узелок с едой и вином. Он расстелил на траве одеяло, затем предложил Сесилии присесть. Не обращая внимания на хмурые взгляды, которые она бросала на него, он привязал ее ноги к своим ногам – чтобы ей не пришло в голову воспользоваться моментом для побега. Потом он развязал ей руки, чтобы она смогла поесть. Артан был уверен, что Сесилия больше не станет драться, но боялся, что при первой же возможности она попытается сбежать. Пока она не поверила ему окончательно, он не мог предоставить ей полную свободу.

Во время позднего ужина под открытым небом они совсем не разговаривали. Пусть это молчание было неловким для обоих, Артан решил не нарушать его, чтобы дать Сесилии возможность сосредоточиться. Возможно, она поверит его рассказу о людях, много лет обманывавших ее. Но как быть с тем, что произошло между ними на траве у ручья? Сесилия очень обиделась, и пройдет время, прежде чем она сможет простить его. Но она непременно простит – Артан очень на это надеялся. Даже вспоминая о восхитительных мгновениях, проведенных с ней у ручья, он испытывал желание.

Сесилия была ужасно угнетена страхом, гневом и сомнениями и думала, что ей кусок в горло не полезет но, как выяснилось, она не потеряла аппетит и из-за этого злилась на себя. Девушка тяжело вздохнула; ей пришлось признать: то, что она восприняла как предательство Артана, на самом деле таковым не являлось. Да, он действительно верил в то, что рассказывал об Анабелле, Эдмунде и Фергусе. И следовательно, он действовал из самых лучших побуждений – пытался ее спасти.

Но Сесилии было трудно во все это поверить. Конечно, ее родственники не были кристально честными людьми, но не могли же они столько лет обворовывать ее, не могли желать ее смерти? И при чем тут сэр Фергус? Какое он мог иметь ко всему этому отношение? Он не был близким другом ни Эдмунду, ни Анабелле, поэтому Сесилии не верилось, что они вдруг разоткровенничались с ним. И если они действительно так долго водили ее за нос, то вряд ли по собственной воле передали бы все во владение сэру Фергусу.

– А как получилось, что вы подслушали такие ужасные вещи? – неожиданно спросила Сесилия. – Если бы Анабелла и Эдмунд скрывали что-то, они наверняка были бы очень осторожны.

– Они всегда были осторожны и сохраняли бдительность. Вы же двенадцать лет прожили с ними под одной крышей и ни о чем не догадывались, верно?

– Вы хотите сказать, что за несколько дней, проведенных в Данбарне, успели разнюхать, что здесь творится?

– Я просто оказался в нужное время в нужном месте и подслушал их разговор. Когда я проходил мимо комнаты в верхнем этаже, я услышал стенания Анабеллы. Вы сами знаете, какой у нее пронзительный голос – она мертвого из могилы поднимет. – Заметив, что в глазах девушки промелькнуло любопытство, Артан продолжал: – Она жаловалась – мол, не может избавиться от ощущения, что я никогда не уеду из Данбарна. Поскольку же с момента моего приезда на меня неоднократно нападали, мне захотелось узнать, не идет ли речь о новых попытках заставить меня покинуть Данбарн.

– На вас нападали?

– Да, с момента моего появления в Данбарне на меня нападали несколько раз. И каждый раз количество нападавших на меня головорезов увеличивалось. В последний раз на меня набросились восемь человек.

– Но у вас никогда не было ни царапины, ни даже синяка.

– В последний раз, кажется, все-таки остались небольшие ссадины. Хотя в целом я отделался легким испугом. Спасибо дяде Ангусу – он прекрасно обучил меня драться. И хорошо, что люди, которых посылали разделаться со мной, не были опытными бойцами.

Сесилии показалось, что Артан ведет себя высокомерно, и это ее несколько раздражало. Затем она вспомнила его первое появление в Данбарне и решила, что он, возможно, прав, гордясь своими боевыми навыками. Едва ли кто-то из людей Доналдсонов или сэра Огилви мог бы пройти через все посты охраны и так непринужденно держать за юбки двух здоровенных мужчин. А затем с поразительной легкостью отшвырнуть их в разные стороны.

– Но зачем на вас нападать? Зачем вынуждать вас покинуть Данбарн? Ведь сэр Эдмунд любезно пригласил вас погостить у нас, не так ли?

– Едва ли он сделал это от души. Скорее всего, у него не оставалось другого выхода. Я приехал по поручению вашего самого ближайшего кровного родственника. Было бы неразумно выдворить меня вон и не позволить мне присутствовать на свадьбе. Это вызвало бы подозрения и ненужные вопросы, согласны? А сэр Эдмунд не хочет, чтобы кто-нибудь начал задавать ему вопросы.

– Не могу представить, чтобы сэр Эдмунд стал беспокоиться из-за расспросов моего дяди. После смерти моих отца и брата дядя потерял ко мне интерес. Он вспомнил обо мне сейчас только потому, что близится его конец.

– Вы уверены в этом? – мягко спросил Артан. Прежде чем Сесилия успела спрятать глаза, он заметил, что во взгляде ее промелькнули сомнение и обида. – Дядя писал вам и посылал подарки. Он просил, чтобы вам позволили приехать в Гласкриг и погостить у него. И даже остаться, если вам понравится там. Вы говорите, что тоже писали ему и посылали подарки на Михайлов день. Однако он ничего не получал от вас. – Артан пожал плечами. – Не понимаю, почему так происходило. Но полагаю, что какое-то объяснение имеется…

У Сесилии не поворачивался язык заявить, что ее дядя – лжец. Воспоминания о дядюшке Ангусе до сих пор были очень яркими – отчасти потому, что они были связаны с самой большой трагедией ее жизни, когда погибли ее отец и младший брат. Сесилия ничего не забыла. Даже самые мелкие подробности того далекого времени врезались в память. Ангус Макрейс был своеобразным человеком, и порой его резкость и откровенность граничили с грубостью. Такой человек, как он, не покривит душой, не станет изворачиваться и лгать, отрицая очевидное. Маловероятно, что он лжет, утверждая, что посылал ей весточки. И если он заявляет, что не получал от племянницы ни единого послания, то так оно в действительности и было. Посыльные, к услугам которых прибегала Сесилия, никогда не говорили ей о каких-либо особенных препятствиях на своем пути. Однако она никогда и не требовала от них подробного отчета.

Но неужели ее и в этом обманывали? Сесилия сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Даже если Анабелла и Эдмунд обманывали ее во всем, что касалось дяди Ангуса, то это еще не означало, что все остальное, сказанное Артаном, – неоспоримая правда. Возможно, опекуны просто не хотели, чтобы Ангус как-либо вмешивался в ее воспитание.