– В нескольких часах езды отсюда будет деревня, – сказал Сигимор, подъехав к Джолин. – Там есть отличный постоялый двор, где мы и переночуем.
Джолин нахмурилась:
– Но если мы остановимся в деревне, нас будет совсем легко выследить.
– Да, но это не имеет особого значения. Ведь Гарольд уже наверняка знает, что мы едем в Дабхейдленд. Поэтому мы не откажем себе в удовольствии и переночуем в доме, а не под открытым небом. Похоже, сегодня будет дождь.
Джолин посмотрела на небо. Оно было голубым, без единой тучки, но девушка не стала ни о чем спрашивать Сигимора. Он, несомненно, лучше ее разбирался в особенностях местной погоды.
– Что ж, звучит заманчиво... Чистая постель и, возможно, горячая ванна.
– Настоящее искушение.
– Да, конечно, но я не стала бы из-за этого подвергать жизнь Рейнарда опасности.
– Так или иначе, но Гарольд все равно скоро окажется перед нашей дверью. Если он твердо решил найти нас, то, можно не сомневаться, он это сделает. К тому же я предлагаю вам остановиться на постоялом дворе не потому, что забочусь о вас...
Джолин вспыхнула и метнула сердитый взгляд на Сигимора. А шотландец с невозмутимым видом направил свою лошадь к Лайаму. Кажется, он решил свести ее с ума, раздраженно подумала девушка.
Постоялый двор, называвшийся «Два ворона», оказался на удивление чистым и уютным. С кухни доносился аппетитный запах жареного мяса, от которого сводило желудок.
Не понравилось Джолин здесь только одно – хозяева и посетители пристально разглядывали ее. И в их взглядах угадывались ужас и любопытство. Возможно, ей не стоило тут и рта открывать. Пусть о ванне для нее спросит Сигимор.
– Господи Боже ж мой, Иисус! Это ведь англичанка, – испуганно прошептал хозяин постоялого двора, глядя на Сигимора. – Какого черта вы притащили ее в мой дом?
Сигимор скрестил руки на груди и сверху вниз посмотрел на маленького, крепко сбитого мужчину, круглое лицо которого покраснело до корней волос. Джолин даже пожалела этого человека, но вел он себя вызывающе грубо. Оставалось лишь удивляться тому, что он не боится оскорблять свою гостью в присутствии пятерых рослых шотландцев. Хозяин постоялого двора Дунбар, похоже, не понимал, как тонок лед, на который он ступил. Хотя сидевшие за столами посетители неодобрительно смотрели на Джолин и ее спутников, у них достало ума не вступать в этот разговор и не высказывать вслух своего мнения. Девушка была огорчена таким приемом и надеялась на то, что Сигимор быстро поставит Дунбара на место.
– Да, она англичанка, – согласился Сигимор. Джолин перевела взгляд с Дунбара на Сигимора. Неплохо, если ее спутники как следует отлупят этого грубияна.
– Мы и не думали, что столько бравых парней задрожат от страха при ее появлении. – Сигимор лениво пожал плечами. – Но раз вы так испугались...
– Ничего мы не испугались, – процедил сквозь зубы Дунбар и обернулся назад, чтобы заручиться поддержкой своих товарищей и случайных посетителей. – Как такая маленькая леди может кого-то испугать? Так, значит, она с вами?
– Да, – проговорил Сигимор и бросил взгляд на Джолин. Ему хотелось еще немного подразнить хозяина постоялого двора, но мысль, что Дунбар может заупрямиться и не принять их, а, следовательно, лишить его, Сигимора, чистой постели и горячей ванны, остановила Камерона.
– Неужели ты не мог найти для себя подходящей шотландской девушки? – недовольно проворчал Дунбар.
– Мог, конечно, но я обязан жизнью ее брату. Он спас мне жизнь, а теперь пришла моя очередь спасти жизнь ей.
– Он запросил слишком высокую цену.
– Да, цена высока. – Сигимор хитро посмотрел на Джолин и продолжил: – Но все не так плохо. Иметь дело с английскими леди одно удовольствие. Англичане учат своих женщин любезно обращаться со всеми, хорошо исполнять приказы своего господина, быть терпеливыми, преданными, скромными, трудолюбивыми и ласковыми.
– Господи Боже ж мой! Ну не дураки ли эти англичане! Собак они, что ли, дрессируют!
– Вот и я так подумал.
Джолин стиснула пальцы в кулаки и отвернулась, чтобы не ударить Сигимора. Все присутствующие в зале мужчины начали ухмыляться. Они откровенно обрадовались возможности посмеяться над высокомерной англичанкой, которую, к всеобщему удовольствию, сравнили с собакой и тем самым подчеркнули их мужское превосходство.