– Я просто не знаю, что думать обо всем этом. Нельзя забывать, что интересы Рейнарда должны стоять на первом месте.
– Ах, вот что тебя волнует! – Фиона заулыбалась, и на ее щеках снова появились очаровательные ямочки. – Милый мальчик! Он сейчас спит. В спальне, вместе со всеми остальными детьми, с моими и с детьми моих братьев. Да, разумеется, это большая ответственность. Тебе придется столкнуться с выбором, когда Сигимор убьет Гарольда. А это совсем непросто!
Джолин старательно гнала от себя подобные мысли, хотя понимала, что это не только глупо, это в какой-то степени просто безответственно. Так или иначе, но делать выбор ей все-таки придется. Однажды приняв решение, она уже не сможет повернуть обратно. Причины, по которым Джолин хотела остаться с Рейнардом, были вполне понятны и объяснимы, но почему ей хотелось быть с Сигимором, объяснить себе она не могла. По крайней мере, пока.
– Есть у тебя какие-нибудь родственники, которым ты могла бы доверить воспитание Рейнарда? Которые заботились бы о нем, как о собственном ребенке? – спросила Фиона.
Джолин сразу же подумала о своем кузене Роджере и его жене.
– Не думаю, что король назначит опекуном Рейнарда моего кузена Роджера. Дело в том, что Роджер и его жена бездетны, хотя и прожили вместе уже десять лет. Они хорошие люди, и мы с Питером всегда с ними дружили, однако, боюсь, короля вряд ли заинтересует это обстоятельство.
– Короля? – Глаза Фионы округлились. – Какое ему до этого дело? Король будет думать не о ребенке, когда ему придется делать выбор. А ваш родственник раньше подавал прошение об опекунстве?
– Думаю, что да, но Гарольд уничтожил все бумаги, так как не хотел, чтобы кто-нибудь докопался до правды и в дальнейшем мог использовать эти документы против него. Остается только надеяться, что кто-то из нашей родни найдет подход к королю и попросит его назначить опекуном именно Роджера. Я не знаю, кто бы мог это сделать! У нас нет связей. – Джолин покачала головой и сделала глоток теплого сидра, стараясь таким образом приглушить в себе внезапное желание заплакать. – Здесь так много неясностей. И мне страшно от этого.
Фиона погладила Джолин по руке.
– Да, все это действительно очень сложно. К счастью, мне никогда не приходилось сталкиваться с подобными трудностями. Если бы я была на твоем месте, то постаралась бы отложить эту проблему, касающуюся будущего Рейнарда, в сторону. Ты не вольна здесь и не можешь поступать по собственному усмотрению. Надо просто молиться, чтобы все сложилось удачно, и он получил бы то, что ему и причитается.
– Что ж, все это очень разумно. – Джолин глубоко вздохнула. – Я всегда была весьма разумным человеком и свои эмоции держала под контролем. Но сейчас обстоятельства изменили меня настолько, что я забыла о спокойствии и здравом смысле.
– Это любовь... В твою жизнь вошла любовь, и здравый смысл изменил тебе. – Фиона снова засмеялась. – И в такое время хуже всего то, что влюбленный никогда не знает, взаимно его чувство или нет. А это так мучительно! Но как бы то ни было, теперь тебе следует сосредоточить все свои мысли на муже. Ты должна решить, что именно тебе от него нужно, а потом посмотреть, можно ли это получить или нет.
– И как же мне получить от него то, что я хочу? Как ты, Фиона, вела себя раньше со своим мужем?
– Я просто его любила – вот и весь секрет. Разве можно сделать это как-то иначе? Любые ухищрения здесь неуместны. Если попытаешься преподать себя в каком-то непривычном, лучшем, с твоей точки зрения, виде, обман тут же раскроется и последствия могут быть совершенно непредсказуемыми.
Что ж, совет невероятно прост. И следовать ему тоже просто, если тебя ничто не ограничивает. Но есть Рейнард, и она должна думать о нем. Если даже и выберут такого опекуна, какой ей понравится, Джолин не сможет переложить всю ответственность за ребенка полностью на плечи этого человека. Так или иначе, но она все равно будет принимать участие в судьбе Рейнарда. Джолин знала, что рано или поздно Питер обязательно женился бы, и его вторая жена заменила бы мальчику мать, поэтому она, Джолин, ни в коем случае не должна была допустить того, чтобы ребенок считал ее своей матерью. Рейнард и так слишком много страдал. Разве могла она снова причинить ему боль? Фиона, конечно, права. Что-то изменить в судьбе мальчика она не может, но и перестать беспокоиться о нем не в ее власти.
В каком-то смысле будущее Рейнарда теперь было тесно связано с будущим Сигимора. Джолин хотелось получить от своего мужа нечто большее, чем страсть и исполнение долга. Но имела ли она право требовать это «нечто большее»? Если бы она точно знала, что в сердце Сигимора для нее есть место, то тогда, возможно, их брак стал бы тем самым идеальным союзом, о котором она всегда мечтала. Впрочем, разве она могла оставить Рейнарда? Глядя на Сигимора и Эвана, которые поднялись из-за стола и направились к ним с Фионой, Джолин подумала, что не в силах расстаться и с Сигимором. Это было бы жестоко по отношению к нему. Господи, но ведь должен же быть какой-то выход! Как она может добиваться любви Сигимора, если заранее знает, что впоследствии ей придется его оставить?