– Не хмурься, женушка. Барбара – это всего лишь тень прошлого, ошибка молодости.
– Ты уверен в этом? – Джолин вспыхнула. Ее взгляд скользнул по обнаженному телу мужа. – Она тебя разыскивает, Сигимор. И ты сам говорил, что она не из тех, кто выпускает из рук свою добычу.
– Это ничего не значит. Ведь я больше не тот неопытный паренек, ослепший от любви. А теперь расскажи мне, где ты раздобыла эту рубашку. Ты выглядишь в ней очень соблазнительно.
– Фиона дала мне ее. Ты, кажется, говорил, что подобные одеяния не производят на тебя никакого впечатления.
– Теперь я думаю по-другому.
Джолин опустила глаза.
– Я уже вижу, – смущенно пробормотала она и заглянула ему в лицо. Из-под тяжелых век на нее смотрели два черных зрачка, вокруг которых плясали маленькие огненные точки. Казалось, это вдруг сделалась видимой его страсть, бурлившая внутри тела Сигимора. Этот уходящий, скользящий, ни на чем не сосредоточенный взгляд проникал прямо в сердце Джолин и вызывал в нем ответный пожар. Она чувствовала, как слабеют ее ноги, и начинает кружиться голова. И все ее тело становится таким неестественно легким, как будто уже и не принадлежит ей.
Ее рука опустилась и медленно заскользила по его телу. Теплая, мягкая кожа в дрожащих отсветах пламени. Джолин приложила ладонь к его животу чуть повыше пупка. Замерла.
Этот загадочный взгляд с поволокой продолжал околдовывать ее, лишать собственной воли. Под ее пальцами быстро-быстро пульсировала кровь. Она закрыла глаза. Глубоко вздохнула и ощутила терпкий и сладковатый запах его кожи. Джолин опустила руку ниже и осторожно прикоснулась к фаллосу Сигимора. Ее ладонь и пальцы превратились в единственный источник ощущений. Существовало только это – тепло, мягкость и одновременно твердость, упругость шелка и возбуждающе горячая влага.
Барбара, вероятно, хорошо помнит тело Сигимора, подумала Джолин. Он говорил, что эта женщина охотится за богатым кошельком. Но, похоже, Сигимор ошибался. Вернее, Барбару интересовал не только кошелек, но и кое-что еще. Она не могла забыть этой красоты, этого покоя и блаженства. Она не могла забыть отсветов пламени на его груди и животе. Да, Барбара, несомненно, вернется за ним. И противостоять ей будет нелегко. Но как бы там ни было, сейчас Сигимор принадлежит только ей, Джолин. И у нее есть преимущество – она его жена. Она может удовлетворить его страсть. Она даст ему все, что он захочет.
Из груди Сигимора вырвался глухой стон. Джолин продолжала ласкать его, но он попросил ее остановиться. Ему не хотелось, чтобы все быстро закончилось. Он не какой-нибудь неопытный мальчишка...
– Подожди, – тихо проговорил Сигимор, сжимая ее руку. – Я так долго не выдержу.
– Мне не следовало этого делать? – спросила Джолин испуганно. Вероятно, Сигимор подумал, что она слишком распущенная. Или ему больно?
– Ты можешь делать все, что захочешь. Просто у тебя волшебные пальчики, и я не смогу долго наслаждаться этим. – Он улыбнулся, заметив, что Джолин смутилась. – Боюсь, я просто не успею доставить удовольствие тебе.
– О! – Джолин почувствовала, как к ее щекам прилила кровь, когда Сигимор начал развязывать тесемки на ее ночной рубашке. – Разве мы не ляжем в постель?
– Нет, мы будем заниматься с тобой любовью прямо здесь, у камина, на этой мягкой шкуре.
По телу Джолин пробежала дрожь. Сигимор снял с нее рубашку, и она почувствовала, как ее сдержанность и робость уступают место страсти, к которой примешивалось нечто вроде отчаяния. Ее тело горело, словно в лихорадке. Когда Сигимор прижал ее к себе и поцеловал, Джолин снова ощутила исходившее от него тепло. Ничто не могло сравниться с подобным наслаждением. Она готова разделить с ним все, что угодно, и пойти куда угодно, куда бы он ее ни позвал.
Когда Сигимор отстранился от нее, она запротестовала. Ей так нравились его поцелуи! Однако недовольное бормотание мгновенно прекратилось, превратившись в глухие стоны, стоило лишь губам Сигимора припасть к ее груди. И стоны стали громче, когда он начал ласкать ее тело своими большими сильными руками.