Джолин слушала Сигимора и удивлялась тому, как он хорошо понимает Гарольда. Можно было подумать, что муж знает ее родственника уже очень давно. Гарольд действительно обвинял ее во всех своих бедах. И он собирался заставить ее платить за все те ошибки, которые совершил сам.
Думать обо всем этом просто не хотелось. И даже когда они укроются за стенами Дабхейдленда, и Рейнарду уже не будет угрожать опасность, ее беспокойство за мальчика не ослабнет. Джолин почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.
Она тряхнула головой, чтобы отогнать страх. Сейчас не время поддаваться мрачным настроениям. Как бы то ни было, но их бегство скоро подойдет к концу. Джолин понимала, что Камероны делают все возможное, чтобы сохранить жизнь ей и Рейнарду. Она доверяла своему мужу во всем. Если уж ему не удастся справиться с Гарольдом, то тогда вряд ли это кто-то вообще сможет сделать. И сейчас лучше не думать о том, что случится, если Сигимор проиграет битву. Никаких «если» и «может».
– Да, ты прав, – тяжело вздохнула Джолин. – Он хочет, чтобы я заплатила за его беды. Гарольд всегда обвинял других, если ему что-то не удавалось. Но скоро мы приедем в Дабхейдленд, и ему так или иначе придется посмотреть на себя.
– Да, дорогая, ты права. – Сигимор протянул руку и потрепал Джолин по колену. – Мы будем теперь ехать без остановок, чтобы как можно скорее попасть в Дабхейдленд, – сказал он и пришпорил коня, чтобы догнать своего брата Тейта.
Джолин вздохнула. Когда путешествие подойдет к концу, она будет с трудом держаться в седле от усталости.
Глава 14
– Господи наш Иисусе! Да она англичанка!
Джолин смерила пылающим взглядом Сомерледа, который был очень похож на ее мужа. Они двое суток мчались практически без остановок. И теперь девушка выглядела измученной и голодной, ее одежда была забрызгана грязью. Неприязнь, написанная на лице этого большого мужчины и на лицах всех остальных родственников, столпившихся за его спиной, покоробила Джолин, и она плотно сжала губы. Кажется, она этого не перенесет.
– Да, я англичанка, сестра английского лорда. И что из этого? – сердито проговорила Джолин и убрала с лица черный локон, выбившийся из косы.
Сигимору очень хотелось рассмеяться, но он старательно хмурил брови. Выглядеть серьезным не всегда просто. Его родственники по-прежнему, не отрывая глаз, смотрели на Джолин. Теперь неприязнь и пренебрежение в их глазах сменились изумлением, к которому примешивалась некоторая доля испуга. Казалось, прямо на их глазах происходит удивительная метаморфоза – маленькая мышка превратилась в мышку внушительных размеров, а на ее лапках внезапно выросли длинные острые когти. И теперь эта мышка собиралась прыгнуть на Сомерледа и вцепиться ему в горло. Джолин действительно выглядела так, будто собиралась убить кого-то.
– Это Джолин, – проговорил Сигимор, пытаясь придать своему голосу приятную плавность и естественность.
– Что?! – Джолин свирепо посмотрела на мужа, а потом снова стала испепелять взглядом Сомерледа. – Я очень устала от подобного обращения. Похоже, в Шотландии именно так встречают гостей. Где же ваше хваленое шотландское гостеприимство? А? То, что я вижу, называется грубостью и плохими манерами.
– А это старая Нэнси, – невозмутимо проговорил Сигимор и мягко подтолкнул свою разгневанную жену к маленькой полной женщине с седыми волосами на крупной голове. Женщина сделала шаг навстречу Джолин. – Она отведет тебя в спальню, приготовит ванну и даст чистую одежду, а потом мы продолжим знакомиться... Можешь еще немного поспать перед обедом. Тебе это не помешает.
– Не нужно со мной разговаривать так, будто я сошла с ума, дорогой муженек, – прошипела Джолин. – Где Рейнард?
– Мальчик заснул у Лайама на руках, и Лайам отнес его в детскую.
– Отлично, – буркнула Джолин, сделала реверанс перед безмолвствующими родственниками Сигимора, взяла ухмыляющуюся старую Нэнси под руку и зашагала вместе с ней к двери. – Возможно, когда я выйду к обеду, некоторые из вас вспомнят, что такое хорошие манеры.
Сигимор дождался, когда Джолин и Нэнси скроются за массивной дубовой дверью, и потом, выждав еще несколько секунд, громко расхохотался. Продолжая весело посмеиваться, он подошел к столу, сел на лавку и налил себе эля. Не успел он сделать и нескольких глотков, как кузены и братья обступили его плотным кольцом.