Как только Джолин вошла в спальню Барбары, она подумала о том, что мальчика все-таки лучше отослать отсюда. Но не успела она что-либо сказать, как ребенок подбежал к Дональду и с любопытством уставился на гору мелких стружек у ног мужчины. Дональд вырезал из дерева какие-то фигурки. Выражение его лица было хмурым, но, как только он поднял голову и увидел перед собой блестящие любопытные глаза и приоткрытый от удивления рот, в его взгляде появилась мягкость, а на губах заиграла добродушная улыбка. Но эта улыбка мгновенно погасла! Казалось, Дональд даже втянул голову в плечи, стоило его глазам встретиться с глазами Барбары, а потом и Клайда. Эти двое тоже улыбались, но крайне недоброжелательно.
– Наконец вы снизошли до визита к своим гостям, – лениво проговорила Барбара и села на кровати. До этого момента она возлежала на подушках, а Клайд читал ей вслух.
– У меня к вам есть несколько вопросов, – поставив поднос на стол, сказала Джолин. Ей почему-то не понравилось, что Клайд быстро встал с кресла и нырнул за спину Дональда. Теперь он стоял совсем рядом с Рейнардом.
– Вы хотите знать о том, что у нас было с Сигимором? Что мы значили когда-то друг для друга? И что еще у нас может быть?
– Я знаю все, что мне нужно, о вашем прошлом. Сигимор мне рассказал.
Барбара, запрокинув голову, рассмеялась. Затем одна ее белая, полная нога лениво скользнула в туфлю. Через мгновение вторая нога опустилась на пол и нащупала край другой туфли.
– И вы, конечно же, поверили ему? Но он мужчина, дорогая деточка. Он лжет.
Джолин вдруг почувствовала себя уверенней. О нет, эта женщина совсем не знает ее мужа!
– Сигимор никогда мне не лжет, миледи.
– В таком случае, что вам от меня нужно?
– Я просто хотела спросить, откуда вы узнали, что Сигимор женился. И женился именно на англичанке... И еще... Откуда вы узнали, что этот брак можно легко расторгнуть?
В голубых глазах Барбары мелькнуло любопытство. При других обстоятельствах Джолин восприняла бы это как комплимент.
– Но, милая, я этого не знала! Я очень удивилась, когда мне об этом сказал, кажется, Сомерлед.
– Ваше удивление было замечено... И названо не самой удачной игрой. Вы знали об этом еще до того, как вошли в ворота Дабхейдленда. Говорят, слухи распространяются в Шотландии со скоростью лесного пожара, но, думаю, дело не только в этом. Так откуда вам это стало известно?
Барбара обольстительно улыбнулась, взяла свою меховую накидку и укуталась в нее.
– Откуда? Мне рассказал Гарольд.
Джолин замерла на месте. Ее страхи, предчувствия и сомнения вдруг превратились во вполне осязаемый холодный комок, камнем упавший в желудок. Что ж, ее опасения оправдались! Но легче от этого не стало. Теперь понятно, почему Барбара не предпринимала никаких активных действий. Она просто ждала, когда Джолин уедет в Англию. Тогда-то без всякой борьбы она и рассчитывала заполучить Сигимора. Все просто. Джолин почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
– На вашем месте, дорогая, я не стала бы поднимать шум, – проговорила Барбара и, покачивая широкими бедрами, подплыла к двери и захлопнула ее. В это мгновение двое мужчин встали около Рейнарда.
У Джолин закружилась голова, и задрожали колени. Она прекрасно понимала, что сейчас может произойти. Внезапно Клайд схватил мальчика, прижал его к своему телу и приставил к горлу ребенка нож. У Дональда от лица отлила кровь и его кожа стала мертвенно-бледной, но он не двинулся с места и не предпринял попытки помешать Клайду. Глаза Рейнарда испуганно расширились, и из них выкатились две большие сверкающие слезы. От охватившего его ужаса ребенок, казалось, потерял способность говорить и двигаться. Он обмяк в руках Клайда, словно большая тряпичная кукла.
– Вы же мать, – наконец проговорила Джолин, глядя на Барбару. – Как вы можете так обращаться с ребенком? – Она старалась говорить спокойно и уверенно, чтобы хотя бы немного подбодрить Рейнарда.
– О да, мне пришлось произвести на свет двух уродцев, – ухмыльнулась Барбара. – Это та цена, которую мне надо было заплатить своему мужу за обеспеченную жизнь. – На мгновение в глазах Барбары появилась задумчивость. – Если бы к их глоткам кто-нибудь приставил нож, то, возможно, во мне бы и шевельнулась жалость. Но ведь это мерзкий англичанишка...
– И что же будет потом, когда вы передадите нас Гарольду?