Глава 4
Вера примчалась на работу минута в минуту. Она даже забыла поздороваться с приветливым ко всем сотрудникам, а к ней особенно охранником Ильёй Варнавой.
Охранник, скорее, удивился, чем огорчился, списав всё на девичью рассеянность. Хотя прежде Евдокимова не была ни торопливой, ни рассеянной. На работу она приходила заранее, ему, Илье, всегда приветливо улыбалась и даже время от времени интересовалась здоровьем его родителей, чем трогала Варнаву до глубины души. А тут даже не взглянула в его сторону. Скорее всего, сказалось послеотпускное настроение. Ведь сегодня Евдокимова вышла из отпуска первый день.
И тут Илья вспомнил, что в руках Вера несла что-то плоское и довольно большое. «Что бы это могло быть, – думал он, – похоже на завёрнутую картину. Может быть, это подарок шефу? Или привезла что-то из отпуска для украшения офиса», – мысленно гадал парень. У него не было полномочий останавливать сотрудников и расспрашивать их о том, что они несут с собой. Таково распоряжение шефа Андрея Ивановича Данилова. А начальству, как говорится, видней. Через минуту Варнава уже выбросил из головы Веру вместе с несвойственным девушке поведением.
Евдокимова в это время уже была в бухгалтерии. Раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и от так и не покинувшего её волнения, Вера отшучивалась от обступивших её сотрудников. Со всех сторон звучало:
– Верочка, как съездила?
– Вера Матвеевна, каким было море? Вы купались? На экскурсию ездили?
– Отель сколько звёзд?
Исподволь прозвучало и то, что больше всего интересовало коллег:
– Шеф сделал вам предложение?
Вера поджала губы.
– Вы уж, голубушка, извините нас за любопытство, – пробасила самая старшая из «девочек» пятидесятивосьмилетняя Марина Аркадьевна, – мы за вас все так переживаем.
– Ну и напрасно, – постаралась отозваться как можно беззаботнее Вера. Она вовсе не собиралась допускать в святая святых любопытных сослуживиц, хотя и допускала, что они искренне переживают за неё и своего обожаемого шефа.
– Андрей Иванович что-то не выглядит весёлым, – робко заметила двадцатипятилетняя Алёна Игнатова, тайно влюблённая в Данилова.
– Что да, то да, – подхватила ещё одна сотрудница, сорокалетняя Ирина Матвеевна Елизарова.
– А что, он уже заходил сюда? – небрежно спросила Вера.
– А как же! – всплеснула холеными полными руками Марина Аркадьевна.
– Спрашивал о вас, – многозначительно заметила Ирина Матвеевна.
– Я задержалась в парке, – ответила Вера.
– В парке? – удивлённо в один голос выдохнули все три «девочки».
– Да, я на работу хожу через парк. Вот и…
– Да, погода сегодня и впрямь прекрасная, – не дала ей договорить Марина Аркадьевна.
– Дело не в погоде, – поморщилась Вера, страшно не любившая, чтобы её перебивали. Исключения не делалось и старшим по возрасту.
– А в чём? – пискнула Алёна, чем сразу же сняла возникшее было напряжение.
– Там художники кучкуются, – неожиданно для всех «девочек» словоохотливо пояснила Вера. – И вы не поверите, оказывается, даже в таких местах можно присмотреть вполне приличную картину.
– И вы присмотрели? – живо заинтересовалась не лишённая чувства прекрасного Ирина Матвеевна.
– Да, – кивнула Вера. Она знала, что Елизарова не пропускает ни одной художественной выставки, и у неё появилось острое желание узнать мнение Ирины Матвеевны о подаренном ей Эдуардом полотне. Она не стала сдерживать своей потребности и освободила картину от бумаги.
– Какая прелесть! – восторженно воскликнула Алёна.
– Очень даже неплохо, – согласилась надевшая очки и приглядывавшаяся к картине Уфимцева.
– А что скажете вы, Ирина Матвеевна, – Вера повернула голову в сторону Елизаровой.
– Верочка, – проговорила та взвешенно, – меня всё-таки нельзя считать специалистом по живописи, я всего лишь любитель, но мне картина нравится. И лично я считаю, что художник, несомненно, талантливый человек. Может быть, ему не хватает в некоторой степени трудолюбия.
– Как это так? – удивились все присутствующие женщины.
Елизарова слегка замялась, а потом ответила:
– Понимаете, – она пощёлкала пальцами, точно подбирая слова, потом сказала: – Поэты говорят «ни дня без строчки», писатели что-то такое о чугунной попе.
Игнатова не выдержала и прыснула со смеху.
– Да, да, Алёна, – пригрозила ей пальцем Ирина Матвеевна, – в обоих случаях речь идёт о трудолюбии. Я не знаю, какими словами сказать об упорном каждодневном труде художника. Но… – она снова пощёлкала пальцами, – мне кажется, что этот художник работает по вдохновению. А не каждый день.