Тепло, солнечно. Покинувшие школу вытягиваются в процессию и чинно идут по широкому бульвару к церкви. Люди прибывают, прибывают, и вскоре уже тысячи мужчин и женщин в праздничных одеждах вливаются в огромный нарядный храм.
Во главе процессии - Дик и Джина. Он одет в темный выходной костюм, она - в подвенечное платье. так вот оно что это же их свадьба! И никто, ни один человек не удивляется, что жениху и невесте по одиннадцать лет. Дик и Джина подходит к священнику. У него доброе, иссеченное морщинами лицо и ласковые синие глаза, в которых плавают золотистые лучики жаркого цвета. Сладко поет орган, и словно с небес льются божественные звуки - хор самозабвенно исполняет нечто светлое, бессмертное. Ритуал, который откуда-то хорошо знаком Дику, завершается вопросом. "Да", - говорит от твердо и громко. "Да!", - вторит Джина. Они выходят из церкви. Вокруг них танцует, кружится толпа друзей, но они не узнают ни одного лица. Все их поздравляют, спрашивают, где будет проходить свадебный пир. "Вы разве не получили приглашение? - спешит ответить каждому его мать. - Свадьба будет через десять лет во Дворце Дожей в Венеции". никто не удивляется. Напротив, люди улыбаются, кивают, расходятся.
Дик и Джина садятся в маленький спортивный "фиат" и через минуту уже летят высоко над землей. А она все уменьшается, пока они не видят, наконец, далеко внизу такой неожиданный и такой известный с детства, такой родной апеннинский "сапог". Дик поворачивается к Джине, радостный, взволнованный. Он так о многом хочет ей рассказать, только ей одной - о кладах и волшебниках, о дворцах из золота и драгоценных камней, и о неведомых растениях и зверях. Он поворачивается к ней. И внезапно видит, что рядом с ним не прелестная девочка, а уродливая старуха - горбатая, кривоногая, с одним-единственным зубом и паклей грязно-сивых волос. Глаза ее злобно сверкают, а жилистые, словно два кривых крючка, руки тянутся к его горлу. В это время мимо пролетает стая летучих мышей.
Огромное усилие воли - и Дик уже превратился в летучую мышь и летит высоко и легко, а злая старуха растекается кровавой тенью, вытягивается хищной рыбой, гнется, ломается, разваливается на бесформенные куски и падает, падает, падает в небытие.
Мыши, в стае которых он оказался, были угрюмы, деловиты, недоверчивы. У них было два любимых занятия - спать и пировать. Спали самозабвенно, долго, без всхлипов и стонов. Дик обнаружил, что висеть вниз головой приятно и удобно. Опасения, что кровь прильет к голове, оказались ложными. Кровь приливала к желудку, потому что перед сном на роскошных и буйных пиршествах все мыши так объедались, что животы у них раздувались невероятно. Несколько мышей - по специальному графику - оставались голодными и весь день зорко охраняли сон всей стаи.
Это случилось как раз тогда, когда Дик был в охранении. Пещера, в которой они нашли приют на тот день, была внезапно затоплена ярким светом. Будто у накрывшегося с головой разом сдернули одеяло. Охрана подала сигнал тревоги. Куда там! Подростки из ближайшего селения камнями и палками перебили всех членов стаи. Лишь Дик, чудом ускользнув от сильных фонарей и едва увернувшись от ударов, вылетел на солнечный свет из пещеры и, ослепленный, упал в густой кустарник, где и спрятался до наступления темноты. Как прекрасно сияли ночные звезды, как торжественно плыла по своему небесному пути луна. дик летел высоко над землей и наслаждался полетом и свободой. Где-то далеко внизу в навозе грехов копошились людишки. От жадности и ненависти друг к другу задыхались даже во сне. Во тьме творили пакости и зло. Зорко оглядываясь вокруг, он видел многое. И думал: насколько чище, вернее, благороднее летучие мыши. И насколько счастливее!
"Страшный сон! - вздрогнул он, проснувшись и лежа на спине с открытыми глазами. - При чем тут летучие мыши? Я их всего раз в жизни, и то в детстве, видел. И эта свадьба... Чудно!"
Глава двадцать вторая ВИВАТ, АКАДЕМИЯ!
- Виктор Андреевич, как вы посмотрели бы на то, чтобы выступить перед студентами и профессорами университета с лекцией о нашей стране? обратился как-то к Картеневу советник-посланник, когда они расходились по своим кабинетам после совещания у посла. - И Анатолий Федорович Добрынин "за". Заодно и с прессой встретились бы, а? Вот приглашение.
Виктор взял из рук советника-посланника приглашение, стал его читать:
1" 4Уважаемые дамы, господа!
4В наш век напряженности и трений люди должны как можно 4больше общаться друг с другом. Сознавая свою ответственность 4перед будущим, мы решили в рамках нашего университета провес 4ти Неделю Международных Общений. В ходе этой недели будут ор 4ганизованы выступления представителей тех государств, которые 4откликнутся на наши приглашения. Также будут приветствоваться 4показы документальных фильмов (непропагандистского характе 4ра), диапозитивов, устроение фотовыставок, раздача туристских 4проспектов и иных подобных изданий.
4Нами разослано более пятидесяти приглашений, и мы наде 4емся, что представитель от вашей страны - Союза Советских Со 4циалистических республик сможет нас посетить и вместе с нами 4поработать для достижения лучшего взаимопонимания между наро 4дами. В случае необходимости мы с радостью предоставим места 4для проживания в нашем студенческом общежитии. 4Искренне ваш Джаэлз Линдберг, вице ректор".
Они уже зашли в кабинет советника-посланника, уселись на стулья.
- Что я могу сказать, - начал Виктор. " Конечно, хотелось бы попробовать свои силы, выступить перед американской аудиторией. Ведь это же было бы мое, так сказать, крещение.
- Я это знаю, - заметил советник-посланник. - Поскольку надо когда-то начинать, посол и предложил вам эту поездку.
- Но я совсем недавно уже был в Чикаго, - с сомнением в голосе протянул Виктор. - И этот университет в том же штате.
- Это не беда, - усмехнулся советник-посланник. - Главное не то, что университет расположен недалеко от Чикаго. Главное то, что это старый университет, с добрыми традициями, с великолепно подготовленными преподавательскими кадрами. Правда - и с очень высокой платой за обучение. В Америке два университета могут находиться в самом тесном соседстве и будут отличаться друг от друга как день и ночь. И волноваться, что вы недавно были в Чикаго и снова поедете в тот же штат, нечего. В Иллинойсе можно бывать тысячу раз и всякий раз будешь открывать для себя что-то новое.
Вечером, приехав из посольства домой, Виктор рассказал Ане о приглашении.
- Что собой представляет этот университет? - найдя на большой карте Америки университетский городок, к югу от Чикаго, вопросительно произнес Картенев. - Что за дух там царит? Что за нравы?
- Хочешь, я к соседям сбегаю? - предложила Аня. - У них наверняка есть подходящие справочники.
Соседями была семья Володи Снегова, корреспондента ТАСС в Вашингтоне. Снеговы жили в том же многоквартирном доме, двумя этажами выше. Через десять минут Аня возвратилась,неся несколько толстых книг. Положив их на журнальный столик, Аня крикнула мужу, который находился в это время в столовой:
- А кого я сейчас видела - а-а-а?
- Президента?
- Не-а!
- Ну, тогда не иначе как дух Мерилин Монро? Говорят, он поселился здесь со вчерашнего дня. Когда-то она бывала в этом доме.
- И снова нет, - весело возразила Аня. - Встретилась мне сама миссис Дортвуд, наша высочайшая соседка справа. И прошествовала она, высоко запрокинув голову, мимо - или нет, скорее, сквозь меня.
И Аня запрокинула голову и продемонстрировала мужу, как их соседка прошествовала "сквозь нее".