Майкл Барлоу начинает приводить пациента в себя, отключая все трубочки и маску.
— Что же, операция прошла успешно. Спасибо за внимание. — Мы все аплодируем и начинаем расходиться.
— Мисс Барлоу, не могли бы вы зайти в мой кабинет через десять минут? — профессор снимает очки и протирает стекла.
— Да, сэр. — Отвечаю ему и выхожу вместе со всеми в коридор.
Пока все идут в ординаторскую, чтобы немного передохнуть, я тем временем подпираю стенку кабинета. Келли, моя коллега и близкая подруга, подходит ко мне и дергает за мой хвостик.
— Ты как? Майкл, как всегда, бог анестезии. Каждый раз делает такое умное лицо, будто ни один из интернов не знает, что он читает порножурнал, — смеется она.
— Мне все равно. Я просто хочу спокойно отработать эту смену и пойти домой, чтоб нормально поесть и поспать, — хмурюсь я.
— Он не звонил тебе? Девчонки говорят, что он трахает эту шлюху Эллис, — тут же прикрывает рот ладонью, — прости, Дилан.
— Мне плевать, — отвечаю я, когда мимо проходит профессор и кивает мне головой. — Ладно, мне пора.
Я иду следом за ним в кабинет.
Не хочу думать, кого трахает Майкл, мне больно от одной только мысли, что он просто вычеркнул меня из своей жизни. Мы поженились после колледжа, поступили в один университет, и вот уже чужие друг другу люди. Каждый день мне сообщают, что он трахает в подсобках наших интернов или молоденьких медсестер. Он просто мешок с дерьмом.
— Дилан, дорогая, мы с мамой очень переживаем за твое состояние. Ты знаешь, что я просто не могу его выкинуть с работы. У него контракт, как и у тебя, на пять лет. Точнее, ему работать осталось три года, — папа глядит на меня с печалью в глазах.
Мой отец заведующий хирургией. Он лучший общий хирург в городе. И, да, я дочь врачей. И работаю с родителями и бывшим мужем. Двадцать четыре часа в сутки они постоянно рядом со мной. Не совсем приятная ситуация.
— Я все понимаю. Но знал бы ты, как мне хочется треснуть по его тупой роже. Но я же не могу в больнице развязать драку или что-то подобное, — ворчу я.
— Я понимаю тебя. Но его отец тоже не последний человек в хирургии. И ты знаешь, как мне хочется дать ему пинка под зад, — подходит ко мне и обнимает. — Мы любим тебя, родная. Все будет хорошо.
— И я люблю вас, папа, — обнимаю его крепко в ответ. — Ты мой супер — герой.
— О, родная. Если бы ты не была такой взрослой, я бы все еще смог поднять тебя и сделать самолет. Но я уже староват для таких игр, — смеется он.
— И, Дилан, — подзывает меня отец, когда я нахожусь почти у двери, — будь собой, дочка.
Я направляюсь в ординаторскую, чтоб съесть свой первый за сегодня сендвич. Ребята уже доедают и громко обсуждают операцию.
— Дилан, ты не могла бы меня сегодня подменить в травме? — шепотом спрашивает Келли. — Малыш болеет, а ты же знаешь, что никто из них, — кивает головой в сторону интернов, — не согласится на это.
Оглядываю толпу, и понимаю, что так оно и есть. Все они тусовщики и бездельники.
— Да, конечно, — потираю шею рукой. — В любое время. Пусть малыш выздоравливает.
Келли целует меня в щеку и убегает. Ох, это будет тяжелая смена.
Не представляю, как это быть матерью. Тем более матерью одиночкой. Но Келли справляется и пока она находится в больнице, оставляет ребенка с няней. Пусть он еще совсем малыш. Но Келли нуждается в работе, иначе она вылетит из программы.
Иду по коридору больницы, и, как ни странно, эти стены не давят на меня. Некоторых людей удручают запахи медикаментов и люди в белых халатах. Я же наоборот, буквально рождена для этого. Мое пребывание здесь, кажется, самим собой разумеющимся. Я люблю ночные смены. Обычно они самые спокойные.
Проверяя показатели нескольких пациентов, решаюсь выпить еще кофе. Нажимаю на кнопки автомата. Никак не могу выбрать, что сейчас предпочитаю больше: мокко или капучино.
— Бери простой кофе, пользы конечно мало, зато спать не захочется, — низким голосом говорит Майкл.
Внутренне сжимаюсь. Столько времени прошло, а я всё не могу привыкнуть к тому, что мы постоянно находимся рядом.
— Да, думаю, обычный будет лучшим выбором. Спасибо, — натянуто улыбаюсь, и даже не оборачиваясь, чувствую на себе его пытливый взгляд.
— Дил, взгляни на меня, пожалуйста, — такие знакомые руки касаются моих плеч. Нехотя поворачиваюсь в его сторону и смотрю прямо в эти наглые глаза. Он все тот же: светлые волосы взлохмачены, как будто он только что вылез из постели, в ноздре дырочка от пирсинга, проколотая им на первом курсе колледжа, а голубые глаза все так же неизменно лживы.
— Майкл, — вздыхаю. — Я просто… — замолкаю.
Я просто, что? Не простила? Не могу его видеть? Что я хочу сказать? У меня сердце кровью обливается. Грудную клетку сдавливает от рвущихся наружу эмоций. Гляжу на него вновь и вижу того Майкла, который несся через футбольное поле ко мне, своей девушке, чтоб на виду у всей команды поднять на руки, сладко поцеловать и покружить. Я хочу видеть того Майкла. Я просто хочу вернуть те дни.