Что случилось недавно, мне узнать не пришлось: в кабинет директора почти ворвалась красивая девушка в пионерском галстуке, который по возрасту был ей совсем не нужен. (Почему они все такие хорошенькие — эти старшие пионервожатые?)
— Семён Ильич, — плачущим голосом сказала она, — прямо не знаю, что делать! Этот Жилин из седьмого «А» опять рядом с Брежневым Элвиса Пресли прилепил!
— Кого? — рыкнул директор.
— Ну, этого… рокера знаменитого. Американского.
— Рокер, покер! Что ещё за зверь?
— Это стиль такой в музыке, — охотно объяснила вожатая. — Рок-н-ролл… Он после свинга появился. А Пресли его лидер. Поёт, как бог!
— Отставить объяснения! Портреты бога в школе вывешивать не будем! — Директор поднялся из-за стола. — Рокера порвать!.. Ладно, сам разберусь… А с вами, — обратился он ко мне тем же командирским тоном, — мы ещё увидимся, наверно. Вы ведь у нас выступать будете? Милости просим.
Я с опаской спустился вслед за ним на первый этаж, невольно сравнивая его с моей бывшей директрисой, начисто лишённой спасительного чувства юмора, и, проходя мимо доски с объявлениями, остановился: пришла в голову гениальная мысль! Вырвав листок из блокнота, я написал на нём печатными буквами: «Внимание! Чёрный Бен, приходи в среду в 4 дня к памятнику Мише Гаврилову. Есть разговор. Буду ждать… Неизвестный доброжелатель». Позаимствовав одну кнопку у объявления о занятиях кружка юных фотографов, я приколол своё на видном месте и ушёл с чувством исполненного долга. Такие же объявления я разместил потом в других школах, где выступал, а также в городской библиотеке, с разрешения заведующей.
На третий день моего пребывания в Уральске, ближе к вечеру ко мне в гостиничный номер вошла взволнованная дежурная и сказала, что меня хотят видеть какие-то дети. Их много! Человек двадцать! (Их было, я потом не поленился посчитать, почти вдвое меньше, но всё равно сидеть в комнате не на чем, и мы беседовали стоя.)
Вот что я, в конце концов, сумел узнать из их нестройного громкоголосого хора.
У них в классе есть Буров Олег и Таня Мокина… Да, та самая, у которой ноги больные. Они живут рядом и дружат, наверно, сто лет — с четвёртого класса. Уроки вместе готовят, а когда Таня в школу вдруг приковыляет… ну, то есть придёт, он её туда и обратно провожает. Один раз они даже в кино ходили. И на берег реки. С Таней многие дружат, но Олег больше, потому что старая дружба… Но вот недавно, с осени этой, Олег перестал бывать у Тани. И в школу не провожает, и на одной парте с ней не сидит, когда она приковы… то есть, приходит. Даже на вокзал не пришёл, когда Таня в Москву уезжала… В больницу…
…Конечно, она переживает из-за Олега. А вы бы нет? Плакала даже, некоторым девочкам жаловалась… Что? Да, и с Олегом говорила. А он глаза отводит: ничего такого, с чего ты взяла, просто дел много, и домашних тоже… Мать ещё на одну работу пошла… А Таня, хоть и не говорит, но думает: он из-за её болезни нос воротит. Разве приятно?..
Это выступала хоровая группа девочек. А вот ещё менее слаженный хор мальчиков.
…Олег недавно рассказал Витьке. Только под очень большим секретом. Ну, не то чтобы секретом, а не хочет, чтобы кто-нибудь знал… Что? Вы никогда не видели Олега?.. Нет, ничего такого, просто он очень маленький. Ну, не очень высокий. Наверно, с четвёртого класса миллиметра на два вырос. А то и меньше… Да никто его не дразнит, не думайте, все привыкли, ждут, что подрастёт. Ведь такое бывает?.. (Автор заверил, что бывает: с ним самим подобное случилось. Правда, гигантом не стал, но всё-таки около ста семидесяти сантиметров. А у Наполеона знаете сколько?.. Сто шестьдесят два. И у Ленина столько же. А у Гитлера вообще сто пятьдесят восемь… А дел понаделали…)
Мой исторический экскурс несколько разрядил обстановку, и ребята продолжали.
…И вот Олег идёт один раз у себя по двору и слышит, как тётки там, на скамейке о нём толкуют. Хороший, говорят, парень, да ростом только не вышел: от горшка два вершка. Ходит всё к этой инвалидке. Видать, нормальные с ним не дружат. Да и она, видать, нормальным не очень нужна, бедненькая… Олег говорил, что дуры, конечно, эти тётки, если так говорят, и не признал, что из-за этого с Таней дружить перестал, но ведь так получается… Или нет? Девчонки даже на него нашего классного руковода натравили… то есть, напустили… но что толку… А Таня переживает. Даже с учёбой хуже стало, хотя учителя к ней на дом ходят. Хоть бы Олег поругался с ней, что ли, из-за чего-нибудь или обиделся насмерть. Всё лучше было бы… Понятней… А так…