Рафаил в шутку предложил кандидатуру Глеба, и Ашот всерьёз обрадовался: всё чаще стал передавать Глебу руль, а сам мог теперь спокойно тянуть коньяк. Для Глеба же эти поездки были и какой-то иллюзией работы, и отвлечением: крути баранку, переключай скорости, гляди на дорогу — избавляйся, хоть ненадолго, от постоянных своих мыслей.
По вечерам, если отвозил Ашота домой, с ними обычно садился Рафаил. Потом они с Глебом возвращались на автобусе через весь город.
В одну из суббот засиделись у Рафаила особенно поздно. Впрочем, Ашот никогда домой не торопился: жил один, старый холостяк — женить его была постоянная и неизбывная тема разговоров, вечный лейтмотив. Когда Ашот, наконец, собрался уходить, у Рафаила разыгралась язва, он отказался ехать, Глебу тоже не очень хотелось, но Ашот был так пьян, что пускать его за руль просто страшно было. Да и неудобно Глебу: то ездит, ездит, сам просит, а когда в самом деле необходимо, вдруг откажется. Уговаривали Ашота остаться, но тот заупрямился и ни в какую: хочу, говорит, домой — будто его там ждёт кто-то; а может, и правда, ждёт: насчёт своей интимной жизни Ашот распространялся не очень много.
Глеб довёз его до дома. По дороге тот протрезвел настолько, что сообразил: Глебу не сесть уже в автобус в такое позднее время и на такси надежды мало, и он предложил Глебу прямо на машине возвращаться к Рафаилу, а завтра видно будет: или сам к ним приедет, или Глеб за ним заскочит. Только пусть не забудет на ночь… секретка, вот она здесь… тумблер надо включить, и машину не на улице, а во двор поставь, там, где другие стоят, всё для воров больше выбор…
Глеб медленно ехал обратно по пустынным улицам. Ему было спокойно сейчас, хорошо, он радовался, что никто не сидит рядом, не надо разговаривать. Славные они люди — Рафаил и его жена, и Ашот этот — простые, радушные, широкие. И абсолютно разумные, рациональные — как есть, так и есть: не слишком хорошо, но лучше не будет, спасибо и за это, лишь бы войны не было. И правильно… Чего без толку рыпаться с негодными средствами; иметь собственные взгляды, чтобы высказывать их шёпотом и в любую минуту, струсив, отказываться от них… Мысли опять встали на привычные рельсы, покатились по ним.
— …Эй! Стой, шеф!
Кричали ему, больше некому. Забыв, как рискованно останавливаться в такое время, он затормозил. Почти машинально: зовут, просят — почему ж не остановиться? К нему бежали двое мужчин с портфелями.
— Слушай, дорогой, в аэропорт опаздываем. Подвези, заплатим, не обидим.
— Я дороги не знаю, — сказал Глеб.
— Покажем, покажем дорогу… Помоги, будь человеком. Порядки здешние… — говоривший выругался. — Последний автобус раньше времени от агентства ушёл, такси нет…
— Отблагодарим, не обидим, — повторил второй мужчина.
— Садитесь, — сказал Глеб. «Что ж, сделаю хоть одно доброе дело, торопиться всё равно некуда».
Они поехали.
— Распустились, — сказал один из пассажиров, — все как есть распустились, сил нет. Никто ничего делать не хочет… — Он употреблял более крепкие выражения, чем «ничего» или «сил нет». — Никакого порядка. Как начал этот, бородавочник, Хрущ, выкаблучивать, так и пошло, не остановишь.
— Наразоблачался без роздыху, — сказал второй, — кукурузу на северном полюсе сеял… Америку перегонял. А люди ещё больше разболтались… Раньше хоть какой-никакой порядок был. Нет, скажешь?
— Пораспускались, — повторил первый. — И при нынешнем тоже. А нашим людям узда нужна хорошая. Чтоб не взбрыкивали… Сейчас направо сворачивай, мужик… Да ты совсем не знаешь!
— Я недавно в городе, — сказал Глеб.
Зачем я здесь? — подумал он. — Куда еду? Кто эти люди? О чём говорят? Почему я с ними?
Опять как тогда, в детстве — по дороге из «Великого немого» и как недавно после разговора с директором школы — всё вокруг сделалось странным, необычным, несоразмерным. Он сам был и в машине, и вне её и глядел на себя, сидевшего там, откуда-то со стороны; глядел на дома странной, сдвинутой формы — почти не различая их в темноте, но зная: они не такие, как обычно; слышал, в машине и вне её, странные, как на непонятном языке, голоса — и не понимал, почему и зачем он тут? Куда едет, если едет? С кем?.. Кому это нужно?..
— Теперь левей, левей… ага, — сказал один из спутников.