Повторяя заученную молитву, Мартин понял, почему его новые друзья беспрекословно выполняли жесткие требования Абсалома и строго придерживались царившим в «Юдоли» порядкам: Дэн, Яна, Арнольд и Лика тянули время, чтобы как можно дольше иметь доступ к «горечи» — загадочному веществу, которое дарило настоящее исцеление.
* * *
После завтрака и медитации Абсалом распределил работы. Мартину снова выпало выгребать дерьмо из свинарника вместе с Яной. Грязная работа, казалось, совсем не смущала девушку, и она споро орудовала лопатой, то и дело отгоняя толкавшихся свиней. В хлеву было жарко, и в воздухе кружились золотистые пылинки.
— Теперь я понимаю, почему вы не рассказали Абсалому про «горечь», — сказал Мартин, сгребая лопатой нечистоты.
— Старик считает, что наркоманы излечиваются благодаря молитвам и прилежанию. — Яна сбросила дерьмо в тележку и ухмыльнулась. — Он не терпит другие методы, а сигареты и алкоголь вызывают у него ярость: ты сам видел, как досталось бедняге Арнольду. Если Абсалом узнает, что мы избавились от зависимости с помощью другого вещества, то уничтожит расщелину в земле, а вместе с ней и «горечь». И прощай наше исцеление.
— А Осмунд? Он в курсе про «горечь»?
— Осмунд — правая рука Абсалома. Мы мало про него знаем, но бывшие «юдольщики» рассказывали, что он сидел на героине. Настоящий псих. Говорят, Абсалом вытащил его с того света после передоза. С тех пор Осмунд предан ему, как собака. — Яна выглянула наружу и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, тихо продолжила: — Конечно же он не в курсе про «горечь», иначе мне даже страшно представить, что он с нами сделает, если узнает про ее существование.
— Со мной он общается, как будто я его шестерка в тюрьме, — припомнил Мартин и, чуть подумав, спросил: — Как думаешь, что находится в расщелине?
Яна помрачнела. Отложив лопату, она тихо сказала:
— Там что-то живое. Не знаю, что именно, но каждый раз оно касается меня по-разному. Осторожно, робко — словно пробует на вкус. Мы светили в расщелину фонариком, но ничего не увидели.
Мартин вспомнил черную слизь на пальцах. И вместо отвращения, которое он наверняка бы почувствовал в любом другом случае, его захлестнула волна воспоминаний: умиротворение, спокойствие, радость — вот те давно забытые чувства, которые он испытал ночью, когда нечто из недр земли дотронулось до его ладони.
— Я училась на биофаке до того, как сторчалась, — продолжала Яна. — Биолог из меня как из свиньи человек, но я помню, что в природе есть организмы, вырабатывающие психоактивные субстанции. Грибы, например. Или некоторые жабы.
— А откуда взялась сама котловина? Выглядит она будто после пожара.
— Мы не знаем. — Яна пожала плечами. — Арнольд говорит, что впадина похожа на след от удара метеорита — поэтому вся земля опалена и в трещинах, словно когда-то в нее что-то врезалось. А может, это какая-нибудь геопатогенная зона, где чахнет все живое. Однажды я по накурке смотрела про них передачу по телеку, там чего только не рассказывали.
Мартин хмыкнул:
— В общем, все понятно: в кратере от метеорита сидит галлюциногенная жаба и лечит нас от зависимости.
Яна звонко рассмеялась, и Мартин расплылся в улыбке, довольный тем, что еще не потерял способность развеселить симпатичную девушку. Он подошел ближе и только сейчас заметил бледные веснушки на ее переносице. Они странным образом контрастировали со смоляными волосами Яны, придавая теплоту отрешенному образу наркоманки. Мартин наклонился и поцеловал ее в губы — теплые, бархатистые и желанные. В нем вспыхнул робкий огонек вожделения, и впервые после смерти Алины он захотел прикоснуться к женщине.
Яна ответила на поцелуй, но спустя мгновение, показавшееся Мартину вечностью, отстранилась и с улыбкой сказала:
— В свинарнике ко мне еще никто не подкатывал.
Мартин прыснул от смеха, но тут же осекся, как только Яна переменилась в лице. Увидев кого-то за спиной Мартина, она схватила лопату и с нарочитой серьезностью принялась вычищать загон.
Мартин оглянулся: на улице стоял Осмунд и наблюдал за ними. Поймав взгляд Мартина, он криво ухмыльнулся и погрозил пальцем.
* * *
Спустя два дня, проведенных в притворных молитвах и групповых занятиях, на которых обитатели «Юдоли» прикидывались послушными воспитанниками Абсалома, Мартин вдруг с ужасом понял, что волшебное действие «горечи» подходит к концу.