Горечь
Выключатель щелкнул, и Ив скривился, не открывая глаз.
- Вивиана, ты опять!
- Но я же только почитать, - жалобно возразила она. - Я недолго, обещаю!
Ив с усилием заставил себя сесть. Глова была какая-то чумная, как будто кто-то нахлобучил сверху шапку из чугуна. Ничего удивительного, так было всегда, когда он не высыпался, сон у Ива был до омерзения чутким. Что там ученые умы талдычат о последствиях длительного криосна? Частая сонливость, вялая реакция на раздражители... Ив невольно хмыкнул. Кому-то, наверное, и вправду повезло, но уж точно не ему.
В криосне Ив в совокупности провел не меньше пятидесяти земных лет. Летал в экспедиции и не только. По идее, сейчас, будучи наконец в отставке, он должен был бы спать как слепоглухонемое бревно. Но стоило только Вивиане включить свет и зашелестеть хоть чем-то отдаленно напоминающим книгу, как Ив тут же просыпался. Просто пугливый зайчик серенький, а не бравый ведущий инженер Гильдии Исследователей, даже самому стыдно.
Ив через плечо покосился на Вивиану - та с упоением читала очередную книжку в мягкой обложке. Привычно нахлынуло раздражение - его бы воля, сжег бы всю печатную продукцию в радиусе тысячи километров! Разом.
- Ив! - позвала Вивиана, не поднимая глаз от книжки.
- Ммм, - неопределенно отозвался он.
- А ты будешь меня любить, если я и дальше буду читать по ночам?
- Конечно, буду, - Ив вздохнул и взъерошил ее короткие рыжеватые волосы - жесткие, как медная проволока, они тут же встали дыбом, но Вивиана даже не пошевелилась, чтобы их пригладить - с тревогой ждала его ответа, как обычно. - Я буду любить тебя, даже если ты будешь читать книги сотнями, и все по ночам, - убедительно добавил он. - Только не читай, пожалуйста, газеты, хорошо?
- Это почему? - удивилась она.
- Потому что они шелестят кошмарно, у них каждый лист размером, наверное, с простыню! - она засмеялась и попыталась шлепнуть его по спине книжкой, но Ив ловко увернулся, спрыгнул с постели и направился на кухню - пока она не успела приступить к новой серии расспросов.
Ив дернул на себя дверцу холодильника и выудил початый пакет сока. Оглянулся в поисках чистого стакана, махнул рукой и отпил прямо из пакета. Если у Вивианы и были сильные стороны, а они, разумеется, были, то любовь к порядку к ним явно не относилась. Впрочем, Ива это нисколько не смущало. Это было сущей ерундой по сравнению с ее постоянными: «А ты будешь любить меня, если...» - дальше могло следовать что угодно - от «съем последний кусок пиццы» до «приму участие в восхождении на гору Фудзияма». И если днем Вивиане еще удавалось промолчать, то вечером - или ночью - ей, видимо, становилось совсем тревожно. Что, в целом, неудивительно.
Ив сделал еще один глоток и поморщился - сладкий, слишком сладкий апельсиновый сок вдруг стал отдавать горечью. Еще одно последствие длительного пребывания в криосне, не упомянутое в ежегодных отчетах высоколобых специалистов. Да что они вообще понимали, сидя у себя на Луне! А Ив прочувствовал все это на собственной шкуре.
Он с отвращением запихнул почти пустой пакет обратно в холодильник и вздохнул. Правильно ли он поступил, подав в отставку? Этот вопрос Ив задавал себе каждую ночь - стоя перед холодильником или лежа в постели - но так и не смог найти на него ответа. С одной стороны, он не мог отрицать, что участие в экспедициях Гильдии Исследователей становилось все более опасным. Да, Последняя Война закончилась почти сто лет назад, и метаморфы потерпели поражение. И если еще пятьдесят земных лет назад, когда Ив впервые столкнулся с метаморфами лично и вынужден был защищать свой экипаж с оружием в руках, вся эта история казалась выдумкой, неудачной шуткой... Тут Ив машинально провел рукой по шраму, проходящему через всю правую половину лица, и в очередной раз напомнил себе, что надо - надо уже, наконец, удалить это напоминание о том случае, удалить - и дело с концом. Самому ему шрам нисколько не мешал, Ив привык к нему, как привыкают к форме носа или цвету волос. Но Вивиана каждый раз невольно вздрагивала - он имел глупость рассказать ей эту историю еще в самом начале их отношений. И хотя сами метаморфы в тот раз Ива и пальцем не тронули, ей все равно становилось неприятно и даже, наверное, страшно.
«Завтра - прямо завтра же удалю проклятый шрам!» - пообещал он себе и двинулся в сторону спальни.
Словом, если еще пятьдесят лет назад выживание немногочисленных метаморфов в принципе стояло под вопросом, и никто в здравом уме и твердой памяти не воспринимал их как угрозу, то ко дню сегодняшнему все изменилось. Ив вспомнил упреждающий плакат на распределительной базе на Луне, и усмехнулся. На плакате какой-то хмырь с квадратной челюстью и насыщенно розовым цветом лица, в форме Гильдии Исследователей, держал одной могучей рукой хлипкого метаморфа. Последний был явно застигнул врасплох, длинное узкое тело с синей кожей было скрючено самым гнусным образом. Несчастный пытался руками прикрыть свою безволосую шишковатую голову, опасаясь, и надо полагать, не без оснований, что розоворожий детина может и накостылять. Ив подозревал, что если бы такой орел-гильдеец встретил бы метаморфа в реальной жизни, то все закончилось бы очень быстро и очень печально - метаморф бы скоренько убил его каким-нибудь способом понеприятнее. И уж совершенно точно не стал бы демонстрировать ему свое настоящее лицо. Метаморф на то и метаморф, что блистательнейшим образом может принять облик любого живого существа. Приблизительно равного ему по массе, ясное дело, - законы физики еще никто не отменял. Потому метаморфу только и оставалось, что перевоплотиться в кого-нибудь максимально безобидного - или привлекательного, по-разному бывало, - и с легкость проникнуть куда угодно. В последнее время упорно поговаривали, что некоторые из них добрались уже и до самой Земли.