— Собаковод.
— Собакопут ты, а не собаковод. Пустовка когда бывает? Зимой. Плюс два месяца беременности. Значит, щенки когда появляются? В конце весны, сейчас. Сосунки. А ты приперся со своим предписанием. Выдавать молочных щенков — преступление. Выбракованных тоже нельзя. Других у меня нет. Понял?
— Что же делать?
— Возвращаться в часть. С моим приветом.
Старшина взял Павликову командировку, написал что-то на обороте, потом достал из сейфа печать, долго и трудно дышал на нее, прежде чем пришлепнуть на бумаге.
— Убытие отмечаю послезавтрашним днем. Можешь сутки погулять в городе. Местный?
— Так точно.
— Ну тем более.
Вручая Павлику предписание, старшина назидательно погрозил толстым пальцем.
— И не безобразничай. Зачем давеча Ваську пнул? А еще собаковод. Собаковод должен уважать животных.
— Так это же кот…
— Конечно, кот. Но какой? Он у нас главный охранник продсклада. Крошки не тронет без разрешения. Ясно?
— Ясно, товарищ старшина. Прошу извинить. Разрешите идти?
— Счастливо, ефрейтор.
7
Почему бывают неудачи?
Потому, что человеку не везет. Обстоятельства складываются решительно против него. Есть даже выражение: «в железном плену обстоятельств». Тут единственный выход — благоразумие.
Не это ли имел в виду словоохотливый музыкальный эксцентрик?
Стыдно будет возвращаться в дивизион с пустыми руками. А что он может сделать? Что? В конце концов майор умный человек, поймет. Марфин тоже поймет.
А пока надо делать вид, что ничего особенного не произошло. Впереди еще целые сутки отпуска, встреча с Ниной, разговоры с матерью, может быть, встречи со старыми друзьями. К тому же нет худа без добра, стоит только присмотреться. Есть и в этой неудаче свой плюс. «Позитивный элемент», как когда-то любил говорить учитель истории. Не будет собак — не будет и неприятных расспросов матери и особенно соседей. Можно представить, в какой бы они пришли восторг, узнав, что «этот вертопрах» Пашка Рыбин — собаковод!
Прямо с вокзала Павлик позвонил Нине. Она сразу же набросилась на него:
— Ты где пропадаешь? Мы ждем твоего звонка целый час.
— Да? — Павлик удивленно посмотрел на часы: действительно без четверти семь. — А кто это мы?
— Я и Славик. Один из моих друзей.
— Что-то я такого не знаю.
— Вот и познакомишься. Приезжай сейчас на Театральную площадь к магазину «Поэзия».
С вокзала Павлик заскочил в кафе перекусить. Ничего, пусть подождет с «одним из своих друзей».
На место свидания, к небольшому магазинчику с пышным названием «Поэзия», Павлик явился только через сорок минут. Тут уже выхаживало несколько человек таких, как он: с букетиками, с журналами, с тощими поэтическими книжечками. Среди них была и девушка, но Павлик еще издали определил: это не Нина. Неужели ушла, так и не дождавшись его?
Но он напрасно тревожился. Минут через пять появилась Нина в сопровождении высокого, сутуловатого и, как показалось Павлику, нарочито неряшливо одетого парня.
— Извини, пожалуйста. Ты давно нас ждешь?
— Еще бы! Конечно, давно, — соврал Павлик.
Павлик пытливо разглядывал Нину. Она изменилась! И пожалуй, к лучшему. То, что раньше в ее чертах было несмело-привлекательным, только угадываемым, теперь выглядело эффектно, броско. Сияющие, распахнутые глаза, тонко очерченные крылья носа, нежный овал подбородка — она была очень красива.
— Есть предложение, — сказала Нина, — встретиться с одной интересной компанией.
— Ладно, — махнул Павлик, — предложение принимаю.
— Нет, нет! Сначала познакомьтесь. Это Павлик, а это Станислав, поэт и композитор.
«Конечно, — хмуро подумал Павлик, — то, что я солдат, говорить не надо».
— А я вас, кажется, где-то видел, — вяло сказал он, только чтобы сказать что-нибудь. И потом ему просто хотелось услышать Станислава, поэта и композитора — стоит, молчит, угрюмо сверлит глазами.
— Вполне возможно, — ответил Станислав и запустил пальцы в длинные волосы. — Я частенько выступаю по телевидению.
«Загибает», — решил Павлик, впрочем с некоторым интересом оглядывая парня. Вспомнил, как самому когда-то пришлось немало помучиться с модной «робеспьеровской» гривой.
— Славик, пожалуйста, прочти что-нибудь такое… острое. — Нина явно предвкушала удовольствие.
Поэт посмотрел на Павлика невидящим взглядом и внезапно выбросил вперед ладони, словно собираясь оттолкнуть Нину и Павлика или оттолкнуться от них.