– Меня пугают твои слова, – призналась я. – Никогда не думала, что скажу это, но пусть наш президент живёт долго и счастливо.
– Ну, – Ричард допил остатки вина в своём бокале. – Тут тоже есть свои нюансы, которыми я тебе голову забивать не собираюсь. Но если говорить в общем, то да, мне выгодно, чтобы Эммерих здравствовал, хоть в последнее время наши с ним отношения и начали давать сбой.
– А дальше что? Что, если Ревокарту удастся занять пост главы государства? – я вздрогнула от мысли о подобной перспективе.
– Клара, – Ричард посмотрел на меня с улыбкой, – не забывай, что и я не лыком шит. Прорвёмся.
Отец знал, о чём говорил: ему много раз доводилось выходить за грань своих возможностей. Я сама не заметила, как начала думать о нём как о своём самом надёжном тыле. Несмотря на нашу непростую историю, шестое чувство подсказывало: он ради меня пройдёт сквозь огонь и воду.
Думаю, после прожитых вместе трёх недель, которые сделали для нашего сближения больше, чем предыдущие два года, я впервые по-настоящему начала заглядывать за воздвигнутый отцом занавес строжайшей секретности. И увидела, что вокруг Ричарда много таких же, как и он, преступников, но доверяет он далеко не всем. Что он по-настоящему беспокоится за меня. Что много работает, мало спит и всегда держит рядом оружие.
К нему приезжали Тритоны. Он сам был Тритоном – главным. Ричард проводил закрытые совещания, и часто из его кабинета доносились звуки споров и острых обсуждений.
Мне доставляло особое удовольствие бродить по дому и, например, заглядывать в кабинет отца. Он никому не позволял это делать, даже убирался там самостоятельно, а мне и слова против не сказал. Я видела, как это удивляет охрану и слуг.
В первый год, когда я только начала приезжать к Ричарду на каникулы, они относились ко мне как к временному явлению. Ни в коем случае не хамили и не оскорбляли, но такие вещи чувствуются – полное равнодушие, которое будто кричало: «Ты здесь ненадолго». Вскоре всё начало меняться, когда окружающие осознали, что он с меня пылинки сдувает.
У Ричарда в кабинете было много карт, учебников по анатомии, физике и даже астрономии. Я видела лишь корешки, не особо интересуясь содержанием. Рисование – в тот момент то была единственная моя страсть (ошибался Ян, читала я не так уж много). Ну и Париж, возможно.
Ричард признался, что навёл справки о моём женихе. Я психанула:
– С чего бы?!
– Перестраховываюсь, – ответил Ричард. – Но он неплохой малый, не имею ничего против. Главное, что с его появлением ты ожила.
– Ещё бы ты был против, – пробурчала я. – Как будто это имеет какое-то значение.
Впрочем, врала, к тому времени для меня стало важно, что думает мой отец по тому или иному поводу.
…Мы сидели в гостиной и пили вино. На улице опять началась метель, на мне была тёплая одежда и шерстяные носки, жар камина ласкал лицо. Ричард в такие моменты напоминал большого разомлевшего медведя.
– Отец, почему ты не приехал в Древесны, когда история с Ревокартом только началась?
Ричард нахмурился. Впервые я задала этот вопрос ему в лоб, не таясь. Мы оба понимали, что, если хотим сделать наши отношения более близкими (чего он, очевидно, желал), этого вопроса не избежать.
– Я даже подумать не мог, что Ревокарт способен на подобное! – неожиданно для меня вспылил отец. – Этот дурень всю жизнь, сколько его помню, был полон идей справедливости и, мать твою, доблести! – Ричард одним глотком допил вино. – Клара, если бы это был любой другой человек – я бы приехал. Но…
– Но?
– Есть причины, почему именно Ревокарт не должен узнать, что Ричард Дегенерис – это Рем Тебрис. В первую очередь ради твоей безопасности. Если он сейчас так к тебе прицепился, просто подозревая, то что будет…
– Что подозревая? – я насторожилась.
Отец вздохнул. Он готовился к важному разговору.
– Ты думаешь, почему он приехал в Древесны?! Вот так, внезапно, советник президента взял – и стал говерном Военной Академии в глуши страны? Да это лишь для виду, Клара, он своей настоящей должности никогда не терял! Таир Ревокарт меня ищет, и уже много лет! Он никогда по-настоящему не верил, что я умер, ведь моё тело опознали только по косвенным уликам. Он узнал, что ты – дочь Рема Тебриса, вот и приехал в Древесны. Хотел проверить, жив ли я и побегу ли спасать свою дочь.
– Почему он раньше этого не сделал? В конце концов, почему удар пришёлся по мне, а не матери?