– Небеса…
Я встала. Отставила бокал и приблизилась к окну. Метель, метель, какая же ты, сволочь, красивая!
Только теперь я осознавала масштабы ситуации, в которой оказалась.
Голос отца звучал издалека. Тем не менее, я не пропускала ни единого слова.
– Я принял сложное решение – не приехал к тебе в момент, когда ты во мне нуждалась. Потому что если бы Таир Ревокарт узнал, окончательно убедился, что я жив, – он бы пытал тебя до потери… нет, не сознания – здравого смысла! И убил, имея на то законные права. Мой приезд и вмешательство моих людей служили бы лучшим тому поводом! Извини, что говорю это, но в результате всё сложилось самым лучшим образом – ты убежала сама, без чьей-либо помощи, потому что Ревокарт, видя, что никто не спешит тебе на помощь, на некоторое время потерял бдительность и позволил тебе уехать от него без охраны. Поверь, это бы ни в коем случае не случилось, если бы он заметил рядом с тобой чужих людей, предположительно, людей Рема Тебриса. Мы тебя перехватили тогда, когда за тобой не следили, а дальше Ревокарт может додумывать что угодно: тебя могли убить где-то в дороге, ты могла покончить с собой, могла жить в трущобах и продавать своё тело. Существует перечень профессий, для которых не нужно предъявлять документы.
– А мама? Что с ней?
– Он допрашивал её, – нехотя признался Ричард. – Лично приехал к ним в дом. Но она накричала на него и обвинила в твоём убийстве. Нам её эмоции пошли на пользу – в своём горе она была очень правдоподобна.
– Высшие силы! – взвыла я. – Она считает, что я мертва!
– Да, Клара, она так считает, – холодно ответил Ричард, не отводя от меня напряжённого взгляда. – Но это дало тебе шанс начать новую жизнь. Ту, которую я бы желал для своей дочери.
Он подошёл ко мне и схватил за плечи. Встряхнул, отгоняя надвигающую истерику.
– Я горжусь тобой, Клара. Тем, что ты осмелилась выбрать сложный путь, что стремишься к своей мечте, хоть мне и страшно тебя отпускать. Женщина в браке – существо с теми правами, которые определяет для неё муж. Ревокарт знал об этом, именно потому хотел, чтобы ты вышла за него. Если бы ты согласилась, я бы ничего уже не мог сделать. Но ты отказала! Моя дочь отказала человеку, который преследует меня последние десять лет!
Я посмотрела на отца, не понимая, что и зачем он говорит. Спросила:
– Почему ты убил Астора Ревокарта?
– Я расскажу.
•••
Я вернулась в Мирны, когда советник президента покинул город… и вздохнула полной грудью: неужели пронесло?
Целый день я потратила на то, чтобы подтянуть «хвосты» в академии: понять, что и где я пропустила, вырвать у друзей конспекты и выклянчить у преподавателей пересдачи.
В тот же вечер я закатила гулянку в честь своего возвращения. Собрала всех подружек, пригласила приятелей Парижа. Сказала, что получила наследство от бабушки (или от тётушки, не помню), и начала всех угощать. Счастье и юношеская дерзость переполняли меня! На улице – снег, в кабачке – тепло, любимый мужчина – под боком. И отец, которым – теперь я знала точно, – я могу гордиться.
Мы пили много, смеялись громко, а потом начался ещё один спор, дурацкий, студенческий: кто лучше всех целуется. Я перегнулась через стол, схватила Парижа за галстук со словами: «Ну что, покажем, жених мой, кто лучший в этом деле?»
Он, в свою очередь, тоже схватил меня за воротник и ответил в тон: «Хочешь вызвать зависть моих друзей? Ну же, давай покажем им, кто в доме хозяин!»
Париж одним точным движением перепрыгнул через стол на мою сторону и оказался рядом. Я глупо хихикнула. Он был очень ловок, но никогда до конца не осознавал, насколько здорово это его умение смотрится со стороны. Знаю, он считал, что ему со мной повезло. Я знала – всё наоборот.
И мы поцеловались.
Пьяная, счастливая, свободная, я целовала лучшего мужчину в мире, не боясь показаться смешной, наивной, неумелой.
Париж был из не очень богатой семьи, зато имел светлую голову и желание стать хорошим госслужащим, получать приличную (с его слов) зарплату, которая позволит ему по выходным катать меня на лошадях (с ними он сам очень хорошо ладил). Так он хотел, а я поддакивала: ну чем не шикарная мечта?
Оторвались мы друг от друга лишь тогда, когда на улюлюканье и крики толпы прибежал хозяин кабака с требованием вести себя потише.