– Алина, – сказал он неестественно ровным голосом, – этому пора положить конец. Я так больше не могу.
Алина села на кровати и закрыла лицо руками. Слов не находилось. И она просто утвердительно закивала.
– У тебя кто-то есть? – еще более неестественным голосом спросил Эдуард.
Алина вновь кивнула, не отрывая рук от лица. Эдуард громко и сдавленно сглотнул и вышел из спальни. Через несколько минут она услышала глухой хлопок закрывающейся двери.
Алина, не двигаясь, сидела на кровати. В комнате стало светлеть. Совсем скоро полупрозрачная утренняя дымка растаяла, и в окно врезался первый луч солнца. Алина все еще не спала.
Глава одиннадцатая
– Сережкин, а ты знаешь, какой сегодня день? – спросил Эдуард, закапывая в теплый песок довольно улыбающегося сына.
– Хороший! Даже очень хороший, потому что можно купаться! – ответил Сережа, обнажая щербину от выпавшего молочного зуба.
– Это да. Сегодня очень теплая погода для первого дня осени. Но я другое имел в виду. Сегодня же первое сентября. И для тебя со следующего года этот день надолго перестанет быть обычным. Начнется школа.
– Ну и чего? – поднял брови Сережа. – Маринка всю жизнь в школу ходит. И я пойду. Там спать не надо, как в детском саду. Быстрее бы уже пойти, что ли…
Отец усмехнулся. Он думал о том, что в жизни все повторяется. Много дет назад он тоже верил, что самая страшная вещь на свете – это детсадовский тихий час. Потом так же говорила Марина, которая теперь искренне завидует Сережке, которому не надо готовиться к бесконечным тестам и пугающим ОГЭ и ЕГЭ. Но только на собственном опыте сын поймет, что с каждым годом дел и обязанностей у него будет все больше, а свободного времени все меньше.
– Ладно, лежебока, пойдем, еще искупаемся в речке и будем собираться. Думаю, что на этом мы и закроем сезон. На следующих выходных уже дожди обещают.
Эдуард с детьми и бывшей женой недавно вернулся из отпуска в Испании. Марина большую часть отдыха проводила с книжкой на пляже, а Сережка, наоборот, почти не вылезал из воды. После того как отец научил его плавать, мальчик был готов сидеть в море до посиневших губ и мурашек. Поэтому, пользуясь хорошей погодой и небольшим перерывом в работе, Эдуард решил немного продлить сыну лето и возил его на речку все последние дни стремительно тающего августа.
Приятель Володя, которого Эдуард несколько месяцев назад вытаскивал из кювета, показал очень хорошее и немноголюдное место, где любили купаться местные жители. Пляжи были совсем маленькими и отделенными друг от друга кустарниками нависающего над водой ивняка. Речка в этом месте оказалась неглубокой, но очень чистой, с быстрым журчащим течением. За ней начинались колхозные поля, а за ними – сосновый пролесок.
– Сережкин, смотри! – закричал отец. Над несжатой полоской пшеничных колосьев зависла большая хищная птица, потом она кинулась вниз, схватила какого-то небольшого зверька, начала набирать высоту, но выронила добычу из лап и, поймав новую струю ветра, улетела в другую сторону. Эдуард с восхищением смотрел на картину дикой охоты, но, переведя взгляд на сына, увидел, что личико ребенка скривилось от ужаса. Через секунду мальчик разрыдался и потащил отца в поле.
– Пойдем, пойдем быстрее! Надо спасти хомячка. Он же ранен!
– Да ты чего! Это мышка, наверное, или хорек. И он убежал уже давно! – растерялся от бурной реакции сына Эдуард.
– Нет, пошли быстрее, ему больно! Давай его к ветеринару отвезем! – заревел ребенок и опрометью бросился на поле. Эдуард глубоко вздохнул, послушно надел шлепанцы и последовал за сыном.
Конечно, никакого хорька они не нашли, и отцу пришлось сделать вид, что он заметил убегающего в норку пушистого зверька с малюсенькой ранкой на спинке. Сережа, казалось, успокоился, но через несколько секунд он снова вскрикнул: в пятку вонзилась крупная заноза. Отец отнес ребенка к пролеску, посадил его на сваленное бревно и аккуратно вытащил деревянную иголку. Мальчик перестал хныкать, неуверенно оперся на ногу и посмотрел в сторону леса.
Вдруг его глаза округлились, он испуганно вцепился отцу в руку и прошептал:
– Папочка, это тот самый забор, смотри! Там нас с дедушкой закрыли!
Получить аудиенцию у главврача районного ПНД оказалось непросто. Эдуарду пришлось выдумать родственника с деменцией, онкологией и тяжелой легочной недостаточностью, которого ему нужно было срочно поместить в лечебницу на время длительной командировки. И только после того, как два больничных психиатра не рискнули взять на себя ответственность с размещением тяжелого пациента, Эдуарду назначили прием у Петра Петровича Симонова.