— Так у нас под это дело ни моделей нет, ни промплана! — Подала голос девушка.
Моисей вместо ответа достал из портфеля изрисованные Александром листки.
— Вот.
— Сложный крой будет. — Седой покачал головой, листая страницы.
— Почему? — Удивился Сашка. — Пятьдесят лет назад, такие френчи шили сотнями тысяч, на самых разных фабриках, включая те, что раньше шили только постельное бельё.
— А вот это? — Не отвечая, ткнул пальцем в очередной набросок. — Наши швеи такое сделать не смогут.
— Я может что-то не так скажу, — начал Моисей Соломонович. — Но у вас сейчас только два пути. Или вы начнёте шить что-то приличное, или ещё пара лет, и мы фабрику просто закроем, как нерентабельное предприятие. И куда вы потом денетесь, чтобы доработать до пенсии? Сторожем в детский садик? В кооператив-то с таким багажом не возьмут.
— А где будем фурнитуру брать? — Спросила девушка жадно разглядывавшая эскизы.
— А в кооперативах и возьмём. — Моисей пожал плечами. — За госзаказ любая артель удавится. Только приёмку нужно обеспечить.
— Нет. — Седой решительно взмахнул рукой. — Всё равно это дело не пойдёт. У нас сложившийся трудовой коллектив…
Моисей посмотрел на директора фабрики словно на идиота.
— Вы последнее постановление правительства о нерентабельных предприятиях читали? Нет? А зря. Там между прочим, чётко сказано, что работники такого предприятия, не будут иметь возможности досрочного выхода на пенсию, и будут вынуждены искать себе работу через бюро занятости. И лично вас, Валентин Петрович, я просто вижу уже в очереди в городское бюро.
— Я буду жаловаться! — Твёрдо ответил Седой, но голос почему-то дал «петуха».
— Отлично. — Моисей кивнул. — Можете быть свободны. Только заявление об уходе оставьте у секретаря. Иначе внеплановая ревизия, и прокурорская проверка.
Когда мужчина ушёл, секретарь райкома, посмотрел на женщину в шёлковом платье.
— А вы Татьяна Сергеевна, принимайте дела. Будете директором. Повышайте вон Нину Валентиновну до главного технолога, Ирину Михайловну, до начальника модельного цеха, и разгоните пожалуйста к чертям ваших художников. Я за вас краснеть перед первым секретарём не намерен.
Несмотря на субботний день, на фабрике, Александра сразу взяли в оборот, и пока ещё в своём старом кабинете заместителя директора, все, кто присутствовал в горкоме на совещании, плюс ещё пара человек из техотдела, и один художник сгрудившись рассматривали рисунки Александра.
— И меня хотят уверить, что это рисовал школьник? — Художник отбросил лист в сторону и тот заскользил по полировке стола.
— Никто вас, гражданин Касымов, ни в чём убеждать не собирается. — Произнёс Александр. — Но насколько я понял Моисея Соломоновича, начать шить хорошую современную одежду — это ваш последний шанс. Будете волокитить это дело — фабрику закроют. Будете гнать брак, — руководство рассадят по лагерным шконкам. Будете заседать, и зекам рассказывать о зверствах КГБ. Ну а просто провалите это дело, может и обойдётся всё лишь увольнением с волчьим билетом. Так что, если не чувствуете уверенности, лучше прямо сейчас увольняйтесь. Уверен, профком, заинтересованный в сохранении всей фабрики, поддержит увольнение отдельных членов коллектива.
Работа в общественных организациях в СССР была невозможна без чуткого внимания к «текущему моменту». И Луиза Мифтахова, невысокая, сухощавая словно мальчик, ухоженная сорокалетняя женщина со светлыми длинными волосами — бессменный профорг фабрики с 1940 года, этот момент чувствовала всем своим существом. Вот и сейчас она медленно словно орудийная башня повернулась в сторону художника.
— Знаете товарищ Касымов, а ведь Александр Леонидович прав. Вам одному куда проще сменить работу чем пяти сотням швей. Вы то себе работу найдёте. Сколько раз вы тут рассказывали, что вас зовут то в одно место то в другое. А нам, рабочим деваться некуда. Может и не закроют, но переведут на изготовление постельного белья, а там расценки такие, что зубы на полку положишь.
Раздражённый донельзя художник в ярости сломал карандаш, и выбежал вон из кабинета.
— Ну может мы всё-таки послушаем наше юное дарование? — Нина Васильевна Градская со странной улыбкой посмотрела на Александра.
— Хорошо. — Саша встал, и прошёл к доске, что висела сбоку от длинного стола заседаний. — Для начала решим, кто у нас покупает одежду.
— Так все покупают. — Пожал плечами второй технолог.
— Ответ неверный. — Александр усмехнулся. — Модные красотки идут к кооператорам или к спекулянтам, туда же все юноши кто желает приодеться. Наш покупатель, это небогатый, горожанин и селянин, среднего возраста. От тридцати до пятидесяти.