Юна задрожала от страха, неожиданно представляя, что в любую минуту в комнату начнёт ломиться разъяренный Чимин. Его перекошенное от злости лицо всегда вызывало страх, потому что она никогда не могла понять, что у него в голове. Прошлой ночью он так и не вернулся домой. Снова. Юна совсем не расстроилась, а даже почувствовала некое облегчение. Она была сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать его упрёки и придумывать себе оправдания. Да, именно придумывать. Он любил, когда она оправдывалась. Знал, что ни в чём не виновата, но упрямо ждал объяснений.
Всегда.
Юна так привыкла к этому, что теперь старалась оправдаться, даже когда его не было рядом. Она оправдывалась перед всеми. Перед Со А, когда речь заходила о Чимине. Оправдывалась, потому что знала, что правда причинит боль. Познакомившись с этим чувством слишком близко, она старалась ограничить других от этого. Старалась сделать это, когда врала всем о том, что всё хорошо и ей просто нравятся длинные вещи с воротом. Врала, неловко выдавливая из себя улыбку. Чтобы только поверили. И только позже, наедине с собой, она одёргивала неприлично длинные рукава, чтобы посмотреть на синевато-бордовые отметины. Чимин любил агрессивно. Да, это именно то слово.
Девушка впервые так испугалась не своего жениха, а просто того, что кто-то узнал. Ей безумно хотелось этого, но это оказалось труднее. Потому что именно Юнги не должен был узнавать об этом.
Поэтому она врала ему в больнице.
Поэтому продолжит врать до тех пор, пока он не поверит в её ложь.
Тяжело вздохнув, Юна потянулась к телефону, который заряжался на тумбочке возле кровати и включила его. Экран загорелся, ударяя слишком ярким светом прямо в глаза и заставляя зажмуриться.
Хотелось поговорить с кем-то. Не выговориться, как это обычно бывает, а именно поговорить. Выговаривать всё то дерьмо, что происходит на самом деле… Юна ещё не готова.
Она задумчиво закусила губу, набирая знакомый номер и успокаивая себя тем, что подруга не осудит и поможет немного отвлечься. И только она хотела нажать на кнопку вызова, как телефон завибрировал, заставляя вздрогнуть и от испуга выпустить его из рук. Мобильный приземлился на пол с глухим стуком, и Юна потянулась за ним, замечая, что звонит Со А. Тёплая улыбка медленно расцвела на лице, согревая душу.
— Опередила, — выдохнула она, поднимая трубку и убирая упавшие на глаза волосы.
— Юнаа… — страдающе протянула Со А на том конце, заставляя сердечко виновато сжаться. — Джин мне все рассказал! Ты в порядке? — обеспокоенно до боли.
— Со А, мне так жаль, — отвечала Юна, усилиями стараясь не разреветься, потому что слёзы снова и снова выступали на глазах, капая на измятую простынь. — От меня одни проблемы… — закрывая себе рот ладонью, чтобы подруга не услышала всхлип. Тихий, но всё же.
— Ты что такое говоришь? -возмущалась Со А, и Юна даже представляла сейчас её грозное выражение лица. — Ты дома? Я сейчас приеду! — её голос не потерпел бы возражения.
Улыбнувшись про себя и смахнув нежелательные слезинки, Юна вдруг вспомнила, в каком ужасном состоянии гостиная, и негромко ахнула. Ведь что могла сейчас застать Со А? Пол был усеян битым стеклом, стулья сломаны, стол перевернут, на стенах потеки от красного вина, что смотрелось очень даже ужасающе. Дрожь пробежала по телу, заставляя с силой сжать челюсти. Нельзя ей приезжать сюда.
Только не сейчас!
— Нет! — воскликнула Юна слишком громко, но, взяв себя в руки, продолжила уже более спокойно. — Я собралась в больницу. К Тэхёну.
— Тогда я тоже еду туда, — настаивала Со А, не заставляя сомневаться в своей решимости.
— Все в порядке, — убеждала Юна, стараясь унять дрожь в теле. — Правда, ты не обязана это делать, — старалась успокоить подругу, но не получалось.
Сейчас ей меньше всего хотелось, чтобы Со А узнала обо всём так. Она вообще не должна знать. Так будет лучше для всех, если никто ничего не узнает. Ни Юнги. Ни Со А, ни даже Джин или Тэхён. Все должны думать, что у них с Чимином всё замечательно. Она сама виновата во всём.
— Я должна тебя увидеть и убедиться в этом сама! — не унималась подруга, и в её голосе слышались стальные нотки.
Юна слегка улыбнулась, представляя лицо подруги, которая упрямо свела аккуратные брови и положила руку на бок. Она делала так всегда.
— Хорошо, — выдохнула Юна, качая головой. Её не переубедить. — Тогда там и встретимся…
Чимин вернулся домой в полдень. Злой и помятый. И снова не обнаружил Юна дома, отчего ярость проснулась в нём с новой силой. Она должна быть здесь, радостно встречая его объятиями. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Кажется, сегодня он снова выйдет на охоту.
В гостиной была горничная, которая уже не один час старалась оттереть стены от бардовых пятен. Она поклонилась хозяину дома и мигом вернулась к работе, зная его характер и не решаясь лишний раз взглянуть на него.
— Эй ты! — неожиданно обратился Чимин к девушке, заставляя застыть с тряпкой в руке. — Где Юна?
— Хозяйка… — дрожащим голосом начала Буйон, стараясь не выказывать своего страха. Она продолжала работать здесь, только потому что ей больше не было, куда идти. — Отправилась в больницу, господин. Примерно полчаса назад.
Чимин резко развернулся, вынуждая вздрогнуть, и пошёл в свою комнату, чтобы сменить помятую одежду и слегка успокоить нервы. Быстро взлетев вверх по лестнице и на ходу стягивая галстук, парень остановился на секунду. В голове промелькнуло нечто опасное, отчего он самодовольно ухмыльнулся, хищно прищуривая глаза.
— Что ж, дорогая, — обратился он в пустоту собственной спальни. — Видимо, тебе надо кое о чем напомнить…
Юна зашла в палату с большой корзиной фруктов в руках. Она чувствовала себя неуютно среди этих белых стен. Они словно давили на неё. Из-за тишины в помещении шелест прозрачной обёртки был оглушающим и разбудил миниатюрную женщину, которая так и уснула в сидячем положении около койки. Она подняла голову, все ещё крепко сжимая руку Тэхёна в своей. Прогнав остатки сна и заметив Юна, она резко встала и поклонилась почти до самого пола, заставляя девушку чувствовать себя некомфортно.
— Вы мама Тэхёна? — добродушно спросила Юна, делая шаг навстречу и непроизвольно улыбаясь.
— Да, — тихо ответила женщина, нервно перебирая пальцами краешек своей кофты.
— Меня зовут Ли Юна… — представилась девушка, когда её голос оборвался.
Женщина неожиданно схватила её за руки и разрыдалась у неё на глазах. Юна растерялась, не зная, что делать. Но эта боль, которая чувствовалась от этой женщины, давила на виски и буквально заставляла слёзы выступать на глазах.
— Спасибо большое! — говорила женщина, шмыгая носом и дрожа всем телом. — Я вам так благодарна. За то, что спасли моего сына. За то, что не бросили его, — шептала она, опустив голову, но спустя немного времени отступила на шаг и посмотрела на Юна неловким взглядом, словно думая, можно ли ей доверять. — Его отец оставил нам большие долги и сбежал. Если вы дадите мне время, я найду деньги. Я все верну, — заикаясь от переизбытка эмоций, просила женщина.
Юна схватила её за руки и принялась успокаивать, говоря искренне:
— Не переживайте, я обо всем позабочусь! — старалась убедить. — Ваш сын очень хороший человек, — выдохнула она и заглянула в большие, выразительные, но такие несчастные глаза. Она повернула голову и посмотрела на спящего Тэхёна, нежно улыбаясь. — Он спас мне жизнь…
Юнги направлялся в палату к Тэхёну, чтобы забрать своё пальто и наконец-то отправиться домой, где он не был уже сутки. Он устало растирал своё лицо, стараясь избавиться от навязчивых мыслей, которые не прекращали пробираться на задворки его сознания. Он прокручивал в голове всё, что произошло вчера, и не понимал… Он ничего не понимал, чёрт возьми!
Она плакала…
Он… Бил её…
Юнги вспомнил синяки на её теле. Слишком всё очевидно, чтобы отрицать. Но как сложно было принять такую правду. Поверить словам мальчишки, который ничего не видел. Просто слышал. И то не факт. Мало ли что ему могло послышаться в таком состоянии…