Они улыбнулись друг другу, после чего Нита вышла из кабинета вслед за Паркером.
Вернулась Эухения.
— Горгона с Катариной сели в королевский экипаж, после чего мы их потеряли, — сообщила она.
Трапп скрипнул зубами.
Да он убьет щенка Джонни.
49
Король, что удивило Траппа, даже не думал от него прятаться.
Такой неслыханной храбрости он от щенка не ожидал.
— Генерал, — озабоченно спросил его Джонни, — вы не видели Розвелла? Он как сквозь землю провалился.
Меньше всего в данную минуту Траппа волновал Розвелл.
— Где моя дочь и моя горгона?
Король моргнул, и его глазки забегали по сторонам.
— А, — пробормотал он, — уже?.. Генерал, они обе в полной безопасности.
— Да неужели?
— Я клянусь, что их сохранность входила в условия сделки, — торопливо заверил его Джонни, отступая. — От Гиацинты требуется всего несколько подписей.
Развод. Бронксы хотели получить от неё развод.
— И с какой стати она должна повиноваться? Да она скорее умрет, чем подпишет такое!
А еще вернее — перережет всех похитителей.
Король шмыгнул ближе к двери.
— Ну… возможно, у Гиацинты может сложится впечатление, что твоей дочери что-то угрожает.
Трапп обреченно закрыл глаза.
— То есть Гиацинта должна будет добровольно отказаться от своего состояния ради чужого ребенка? Вы что, идиоты?
— Всё не так уж и страшно…
— Не так уж и страшно?
Наверное, у него стало совсем зверское лицо, потому что Джонни окончательно сник, но попытался проявить свою королевскую волю.
— На кону стояла безопасность страны! Я не мог разориться, выплачивая все проценты, которые хотела получить эта женщина. У неё же неуемный аппетит!
Трапп бросил на стол генеральскую печать.
— Я снимаю с себя все обязательства перед этой страной, перед этим троном и перед тобой лично, Джон.
— Ты не можешь меня бросить сейчас, когда на востоке так беспокойно! Канагайцы недолго пробудут в мире.
— Тебе стоило подумать об этом до того, как ты похитил моего ребенка.
— Это не похищение. Если Гиацинта проявит благоразумие…
— Гиацинта? Благоразумие?
— Скоро они обе будут дома, генерал.
— Просто Трапп. У тебя больше нет генерала. И, кстати, Розвелл тоже поспешно оставил свой пост.
— Я не приму твою отставку. Завтра ты успокоишься…
Трапп забористо выругался и цветисто послал Джонни куда подальше.
Гиацинта действительно вернулась совсем скоро.
На первый взгляд, она казалась невредимой.
— Береги этого ребенка, — она равнодушно передала ему Катарину, — она стоит целое состояние.
После чего села на пол и так горестно разрыдалась, как будто оплакивала не просто потерянные деньги, а всю свою жизнь.
Трапп, едва живой от облегчения, молча смотрел на неё, бережно прижимая к себе дочь.
Когда рыдания Гиацинты превратились в один протяжный вой, Катарина тоже начала подскуливать, старательно копируя её тональность.
Это было уже слишком.
Где шляются все чертовы няни?
— Магда! Магда!
Сплавив орущего ребенка, Трапп вернулся к вопящей на одной ноте горгоне.
Как ни странно, этот невыносимый звук нес умиротворение и тихую радость.
Все живы. Все дома.
Но вряд ли гематома сейчас способна разделить с ним эту радость.
— Дорогая, — Трапп обхватил её лицо руками, заставляя поднять голову, — посмотри на меня.
— Не могу тебя сейчас видеть, — простонала она, отворачиваясь.
— Я оставил службу, — сообщил её щеке Трапп.
— Ты больше не великий генерал? — спросила Гиацинта горестно. — Мы все потеряли сегодня. Всё!
— Ну, я потерял жену, а ты мужа. В этом есть свои преимущества.
Это её совсем не утешило.
Безразлично застыв на месте, окаменевшая горгона перешла на беззвучные слезы, бесконечным потоком текущие по её лицу.
— Гиацинта, — терпеливо начал Трапп, — ты должна признать, что наконец-то мы совершенно свободны и можем заняться, чем захотим. Чего бы ты, например, хотела?
Она повернула к нему голову. Практичность всегда брала верх над её эмоциями, всегда. Вот и сейчас она немедленно перестала страдать и сдвинула брови, размышляя. И Трапп мог поклясться, что мало ему не покажется.
— Ну хорошо, — уже куда спокойнее произнесла Гиацинта. — Я бы хотела стать королевой.
Закинув голову назад, Трапп хохотал так, что у него самого слезы выступили на глазах.
— Хочешь выйти замуж за Джонни?
— Для чего мне этот сопляк? Тебе самому придется стать королем, Бенедикт.