— Вы чертовски правы, юноша, — согласился с ним генерал. — Кто знает, что происходит в голове этого щенка, верно?
— Щенка? — непонимающе переспросил Стетфилд.
— Вы называете его королем Джоном.
— Как вы смеете! — вспыхнул гость.
— Очень даже смею. Джонни — неблагодарный щенок. Да и вы не умнее, раз последовали в ссылку за женщиной, которая пыталась убить будущую королеву.
— Это неправда.
— Что вы собираетесь делать, Шарль? Выкрасть свою драгоценную мачеху и скрываться с ней до скончания веков?
— Ну… — Стетфилд покраснел. — В общем, да.
— Отлично, — обрадовался генерал. — Забирайте её. Она дрыхнет в комнатке рядом с кухней.
— Дрыхнет? — потрясенно переспросил Стетфилд.
— С утра уже в стельку, — доверительно сообщил ему Трапп.
— Как?!
Однако к тому времени горничные успели привести горгону в чувство. Все еще очень сонная, она, слегка покачиваясь и опираясь на руки своих соучастниц, вышла в гостиную.
— Шарль, мой мальчик, — слабым голосом произнесла Гиацинта и, рыдая, упала ему на грудь.
Всерьез обеспокоенный тем, как бы во время этого представления с неё не облетели все мушки, Трапп аккуратно пристроил себя на какую-то козетку в углу и с интересом принялся наблюдать за происходящим.
— О, моя дорогая, — с величайшей нежностью произнес Стетфилд, — я спасу вас.
— Правда? — она подняла к нему светящееся надеждой лицо.
— Я увезу вас отсюда!
— Что? — гематома отпрянула. — Нет, Шарль, нет! — дрожащим голоском прошептала она. — Я не могу… Мне надо быть здесь, когда Его Величество пошлет за мной. Вы должны уговорить его, объяснить ему, что я не хотела никому причинить вреда. Рассказать, что мое сердце полно любви к Его Величеству!
Лицо Стетфилда потемнело.
— Не говорите так, — воскликнул он, страстно сжимая её руки, — вы не можете… Он отправил вас в ссылку! Он не давал даже возможности объясниться! Я единственный, кто остался всецело преданным вам!
«И что мне с того?» — отчетливо вопросили обе брови гангрены, но ослепленный своими чувствами ребенок не замечал этого.
— Вы должны быть благоразумны, Шарль, — холодея голосом, произнесла Гиацинта. — Я не собираюсь в бега. Мне нужно вернуться ко двору.
— Но я не могу оставить вас здесь… с этим…
Головы всех трех женщин медленно повернулись к Траппу, который попытался слиться со стеной.
— Вы! — преисполненная презрением глаукома ткнула в генерала пальцем. — Вы! Отравитель!
— Нет, это вы, — открестился он.
— Убирайтесь отсюда вон!
— Я нахожусь на своей половине замка!
— И где же тут граница?
— Да вот здесь и проходит, — Трапп ткнул пальцем в расщелину на каменном полу.
— Шарль, — Гиацинта обратила к нему свое очаровательное, полное страдания лицо, — умоляю вас, набейте этому грубияну морду!
— Ого, — восхитился Трапп, с готовностью вскакивая, — какое заманчивое предложение! Я готов!
Стетфилд посмотрел на него с неприязнью, а потом снова повернулся к Гиацинте.
— Послушайте, — сказал он, — я прошу вас поехать со мной.
— А я прошу вас отправиться к королю и просить для меня снисхождения.
— Вы же знаете, что это бесполезно, — с отчаянием простонал Стетфилд. — Вспомните, что случилось с Чарли!
— Каким еще Чарли, — брезгливо дернула плечом горгона, и тут её лицо осветилось воспоминанием. — Ты говоришь о Чарльзе Траппе, который просил за своего старшего брата Бенедикта! — воскликнула она, зловредно поглядывая на генерала.
— Что случилось с Чарли? — быстро спросил генерал, ощущая, как холодеет в груди.
Гиацинта поспешно закрыла рот Стетфилда ладонью.
— Не говорите ему, — велела она мстительно. — Пусть он страдает!
— О, он скажет, — пообещал Трапп, наступая. — Эухения! Тащи мою саблю!
— Что? Что происходит? — спросил Стетфилд, отступая.
— Я выкину его в окно, Де Ла Кру Кра, — предупредил генерал, хватая мальчишку за ворот его плаща.
— Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч! — прошипела горгулья. — Ради бога, здесь первый этаж.
— Я подниму его наверх, в башню, и оттуда выброшу, — сказал генерал.
— Что? Что?! — глаза Стетфилда вращались, а его ноги отчаянно дергались, пытаясь нащупать пол.
— Чарли Трапп! — рявкнул генерал.
— Не скажу ни слова, — дрожащими губами промямлил Стетфилд.
— Как знаете, — согласился генерал и потащил его прочь из гостиной.
В холле стояла Эухения с саблей в руках.
— Вы моя прелестная девчушка, — сказал Трапп старухе, взял у неё саблю и поволок упирающегося Стетфилда дальше, во двор.