— А это еще кто? — процедила она. — Конюх?
— Лошадь, — буркнул генерал и завопил: — Эухения, чтоб тебя черти слопали, немедленно верни мои бутылки на место, — он развернулся и побрел прочь, помахивая ненужной саблей.
Что бы ни понадобилось этой финтифлюшке в его замке — надолго она здесь не задержится. В этом генерал был абсолютно уверен.
2
— Гиацинта Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч.
— Да посрать.
Валеты звякали шпорами во дворе. Горничные взволнованно зачирикали.
Эухения, чтобы её черти слопали, высыпала свои морковки из подола в корзину.
Пугало с голой грудью, высокой прической и двумя мушками придирчиво разглядывало Траппа.
— Вы не похожи на конюха, — опровергло оно само себя. — Осанка, высокомерие, шрамы. Какой-нибудь вояка в отставке.
— Генерал Трапп, — ответил он со скромностью истинного величия.
— Кто? — спросило пугало.
— Опальный, но все еще великий генерал Трапп!
— Генерал? — сомнением и скепсисом в её голосе можно было клопов травить.
— Генерал, — твердо стоял на своем он.
— О, нет. Давно уже нет. Всего лишь жалкий алкоголик, прозябающий в разваливающемся замке.
— Значит, никакой новой войны не началось? — пробормотал Трапп, стараясь, чтобы в его голосе не было так уж много разочарования.
— О нет, — отозвалось чучело, — страна процветает в мире и согласии.
— Отвратительно, — фыркнул Трапп. Опираясь на саблю, он прошагал к давно погасшему камину и уселся в колченогое кресло.
— Эухения, чтобы тебя черти слопали, подай мою книгу! — высокомерно велел он.
— Какую книгу? — проскрипела старуха, внезапно растеряв всю свою глухоту. Поразившись такому старушечьему коварству, опальный, но все еще великий генерал закинул ноги на решетку камина и прошипел:
— Книгу по воинскому искусству.
— Да нет у вас никакой книги, — отчетливо произнесла Эухения, чтобы её.
Меж тем, в стане его врагов происходила какая-то смена диспозиции.
Во дворе его замка начали разгружать финтифлюшечную карету. Разглядев это безобразие через пыльное, треснувшее стекло, Трапп вскочил на ноги.
— Что? — завопил он. — Что они делают?
Один из валетов щелкнул каблуками, развернул свиток с печально узнаваемыми королевскими гербами и зычно начал читать:
— Приказ Его Величества…
Трапп зевнул, слушая длинные регалии неблагодарного щенка на троне.
— Определить местожительство вдовы Гиацинты Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч в Изумрудном замке с этого момента и до новых распоряжений…
— Никогда не понимал, почему это омерзительное строение называют Изумрудным, — пробормотал генерал. — Разве что из-за плесени. Она так красиво фосфоресцирует в ночи… Стойте! Что значит — определить местожительство?
— Это значит, — чучело с отвращением прошло по комнате, пиная расфуфыренным ботинком валяющиеся повсюду тыквы, — что я теперь тоже здесь живу.
— В моем прекрасном замке?!
— Он вовсе не ваш. Замок принадлежит королю.
— И что теперь? Значит, можно подсовывать мне всякую дрянь? Тут вам не свалка!
— Сильно в этом сомневаюсь, — процедило чучело.
— Выметайтесь отсюда немедленно!
— Не надо так эпилептически трясти саблей. У вас что, припадок?
— А у вас что, слабоумие?
Он надвигался на эту высокую прическу и беленое лицо, и сверкающие повсюду изумруды, размахивая саблей.
Валеты в ужасе отступали.
Горгона-как-её-там гордо стояла посреди комнаты, расправив плечи и высокомерно вскинув подбородок.
— Сами выметайтесь, — сказала она бесстрашно.
— Эй вы! — сабля метнулась в сторону валетов, которые трусливо крались к выходу. Очертив круг в воздухе, она срезала искусственный цветок в пышных волосах. Чучело панически ойкнуло и бросилось к пыльному окну, чтобы поправить прическу.
— Госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч была сослана в Изумрудный замок, — крикнул один из валетов.
— Мы ничего не можем поделать, — крикнул другой.
И они оба выкатились на улицу.
— Стоять! — зарычал Трапп. — Заберите свой мусор с собой!
Заржали лошади, щелкнул кнут, заскрипела карета, и спустя минуту во дворе замка осталось только несколько сундуков, картонок, коробок и две перепуганные до смерти горничные.
— Паскудство какое, — произнес генерал, кашляя от взметнувшейся пыли.