Она поднимается на ноги с разъяренным видом, но я протягиваю руку, чтобы не дать ей уйти.
— Леди, я ни хрена не понимаю, о чем вы говорите. Что все мое?
Она поджимает губы, осматривает меня с ног до головы, а затем наклоняется и срывает одеяло с одной из сумок, и все внутри моего тела замирает. Не могу понять, что я вижу. Самый маленький ребенок, которого я когда-либо видел, спит в автомобильном кресле у моих ног, а я не могу заставить свой разум собрать все воедино.
— Ну, эмм… удачи! — говорит она со смехом и начинает ходить вокруг меня. К счастью, голова Эша все еще прикреплена к его телу, потому что он хватает ее и толкает обратно на диван.
— Хорошая попытка, сучка. Сядь на свою задницу и начни говорить. Ты не собираешься бросить здесь ребенка и просто уйти. Кто сказал, что он вообще его?
Она смотрит на Эша, а потом достает из кармана смятую пачку сигарет, вытаскивает из нее согнутую сигарету и засовывает ее между губами.
— Отлично. Не возражаешь, если я закурю?
Эш выхватывает сигарету у нее изо рта и с рычанием ломает ее надвое, так что она со стоном откидывается на подушки дивана.
— Пошел ты, чувак! Они дорогие. У меня нет денег, чтобы купить еще, — скулит она. — Чертов ребенок сожрал все мои деньги. Ты должен забрать его, иначе он попадет в детский дом. У меня есть дела, в которые не входит ребенок, висящий у меня на бедре.
Эш опускает руку на мое плечо и сжимает его, но мои глаза возвращаются к ребенку, который мирно спит, пока его мать пытается его отдать.
— Откуда нам знать, что ребенок его?
Она наклоняется вперед, смотрит на ребенка, потом на меня и вскидывает руки вверх.
— Он похож на него. — Она хихикает, когда Эш делает твердый шаг в ее сторону. — Полегче, тигренок. Я просто шучу. Даты совпадают. Можно сказать, что у меня был застой в течение нескольких месяцев, и этот большой мальчик был единственным парнем, с которым я была. Поверь мне, это его ребенок. Но если он тебе не нужен, моя следующая остановка — пожарная часть. У них есть такая штука, как "безопасное убежище", куда можно подбросить ребенка без лишних вопросов.
Эш со стоном проводит рукой по волосам.
— Мы тебе ни хрена не доверяем. Нам понадобится свидетельство о рождении, тест на отцовство и…
Я отгораживаюсь от них и приседаю, чтобы поближе рассмотреть ребенка и увидеть, что он одет в голубой комбинезон с футбольными мячами. Это мальчик. Это мальчик, и она говорит, что он мой. Мой сын, моя семья, мой. Губы ребенка во сне кривятся в улыбке, и две огромные эмоции воюют в моей груди. Любовь захлестывает с яростной потребностью заботиться о нем и защищать его, а горе болезненно пульсирует с другой стороны, зная, что теперь я никогда не смогу вернуть любимую женщину.
Наконец мы выезжаем из центра города и летим по скоростному шоссе по направлению к дому. Таннер спит на заднем сиденье, я выключаю детскую музыку и снова воюю с двумя огромными эмоциями. Облегчение от того, что Таннер наконец-то принадлежит мне, и душевная боль за то, что я причинил боль Сави и потерял шансы все исправить. Не знаю, как я смогу остаться с братьями, если им удастся убедить Сави дать им еще один шанс. Видеть ее с ними, быть рядом с ней и не иметь возможности любить ее, медленно убьет меня.
Поездка, которая должна была занять всего полчаса, но в итоге заняла в три раза больше из-за пробок и стройки, наконец, подходит к концу, я въезжаю в наши ворота и поднимаюсь по дороге. Джуд спускается по лестнице с кулаком, полным воздушных шаров, и широко улыбается, ожидая, пока я открою дверь.
Он любит Таннера так же сильно, как и я, и это была долгая, затяжная битва за то, чтобы наконец убрать от него руки Джастин, хватающие деньги. Джуд был тем, кто в конце концов просто выкинул ей номер, от которого она не смогла отказаться, чтобы заставить ее прекратить угрозы и шантаж. Он даже глазом не моргнул, когда подписал чек, по сути, купив для меня сына. Я никогда не смогу отплатить ему ни за деньги, ни за любовь, которую он проявил к нам обоим. Открываю дверь внедорожника и вылезаю наружу.
— Скажи мне, что она подписала? Твоя рожа не кричит об успехе. Если эта наркоманская шлюха не подписала, я…
— Нет, мужик. Она все подписала и даже ни разу не оглянулась на него. Все кончено. Таннер дома, и нам больше не нужно о ней беспокоиться.
Джуд сжимает мое плечо.
— Тогда почему нет праздника? Ты не можешь чувствовать себя виноватым. Джастин высасывала бы тебя годами, если бы мы наконец не расплатились с ней. Таннеру будет лучше, если она не будет портить ему жизнь. Она никогда даже не пыталась проводить с ним время. Она появляется только для угроз и расплаты.
Я киваю. У меня нет никакого чувства вины за то, что эта женщина никогда не сможет навредить моему сыну. Это другой тип вины, который я несу.
— Дело не в ней. Дело в Сави. Что-то случилось, я… мы… видели ее. Она знает о Таннере и не очень хорошо к этому отнеслась.
Джуд хмурит брови.
— Ладно, не очень хорошо восприняла это… Сави бы не…
Оба наших телефона звонят с разницей в несколько секунд, прерывая его. Он хмурится еще больше, когда мы достаем их. Этот звоночек специальное уведомление для Google alert. Мы установили их много лет назад, чтобы быть в курсе того, что писала пресса о жизни Сави. Джуд опережает меня и открывает телефон, вся кровь схлынула с его лица, когда он снова смотрит на меня.
— Мы должны идти. Мы должны идти, прямо сейчас, блядь!
САВИ
Я добралась до внедорожника, но как только Патрик закрыл за мной дверь, я сломалась. Сгорбилась, прижав руки ко рту, и захлебываясь рыданиями. Это слишком. Все это слишком. Джуд и Тейт. Селеста, пытающаяся забрать у меня Марка. Прекрасный маленький мальчик, который должен был быть моим, а теперь, я знаю, что Бек нашел кого-то другого, чтобы любить. Это просто разрывает меня на части, разрывает мое едва зажившее сердце. Я не имею права, вообще никакого права чувствовать что-либо к Беку. Конечно, он пошел дальше! Прошли годы, а я была всего лишь глупой девчонкой, с которой он возился какое-то время.
Я пыталась, я так чертовски старалась спрятать все это за стеной, которую я создала, чтобы удержать боль, но сегодня ее слишком много, и она хлынула на меня.
— Мисс Севан? Саванна?
Я задыхаюсь, как тонущая жертва, вспоминаю, что есть свидетель того, что я делаю, и мне удается выдохнуть слово: «Дом».
Закрываю глаза и зажмуриваюсь так чертовски сильно, чтобы загнать все эти эмоции обратно внутрь, заперев их снова, чтобы я могла восстановить свою маску. Смахиваю слезы, надеваю на лицо солнцезащитные очки и с опаской откидываюсь на сиденье.
— Прости, Патрик. У меня был момент, но теперь все в порядке.
Ловлю его взгляд в зеркале заднего вида, поэтому растягиваю губы, чтобы изобразить улыбку, и его глаза морщатся в уголках.
— Я, конечно, не понимаю, о чем вы, мисс. Движение сейчас интенсивное, но я должен доставить вас домой в течение двадцати минут.
Медленно киваю, пока он не отводит взгляд, невероятно благодарная за его благоразумие. Мне нужно проветрить голову, поэтому я достаю телефон, чтобы прочитать электронную почту, и вижу уведомление от Сары, что она отвезла Мо в парк. Глупые слезы снова обжигают, когда я понимаю, что еду в пустой дом. Мне действительно нужен кто-то, кто любит меня прямо сейчас, а у меня есть только Мо.