Наверное, я слишком долго смотрю на нее, потому что она выгибает бровь и поднимает подбородок, как бы спрашивая, чего я жду. Провожу языком по зубам, ухмыляясь. Секс, это когда она снова обретает уверенность в себе. Когда она думает, что снова контролирует ситуацию. Бедная куколка не догадывается, что это еще один способ прорваться к ней, поэтому я опускаюсь на колени и пирую.
Ее спина прогибается, когда я вылизываю каждый дюйм ее жара, а затем обвожу ее клитор, втягивая его между губами, чтобы сосать и нежно покусывать. Ее стоны и крики музыка для моих ушей, когда я просовываю два пальца глубоко внутрь нее и трахаю ее ими плавно и непрерывно. Когда она задыхается, я смотрю на ее тело и провожаю взглядом Тейта, прислонившегося к дверному проему и пожирающего ее глазами. Идеальное, блядь, время.
— Ммм, куколка, посмотри на это. Посмотри, как он голоден. Хочешь, чтобы Тейт сосал твои соски, пока я буду тебя есть? Два рта на твоем теле всегда лучше, чем один, верно?
Снова погружаюсь в нее и быстро и сильно щелкаю ее клитор, заставляя ее выкрикивать рваное «Д-да!»
Мои пальцы продолжают трахать ее в идеальном ритме, когда к нам присоединяется Тейт. Он откидывает бретельку лифчика в сторону, чтобы она упала на руку, и вылизывает дорожку на выпуклости ее груди, заставляя ее стонать. Этот звук подстегивает его, и лифчик мгновенно исчезает. Я дразняще замедляю темп, ослабляя давление на ее киску, желая затянуть процесс и насладиться видом того, как мой брат лижет и сосет грудь Сави. Ее глаза опускаются к моим, и они затуманены желанием. Она сексуально прикусывает нижнюю губу и приподнимает одно бедро над моим плечом, чтобы заставить меня вернуться к работе. Мой член капает спермой, она так совершенна, и я знаю, что не смогу долго сопротивляться, трахая ее киску.
Чтобы напомнить ей, что она здесь не властна над собой, я хватаю одну из рук Тейта и направляю ее под свой подбородок, вводя его пальцы в нее, чтобы добавить к своим. Она прекрасно растягивается для нас, и я представляю, как она принимает сразу два наших члена, с криками: «Да! Да, еще!»
Когда наши пальцы трахают ее, мой язык ласкает ее клитор, а губы Тейта засасывают ее сосок глубоко в рот, она поднимает руку сзади, хватает меня за затылок и сильнее прижимает мой рот к своему клитору. Она дико бьет бедрами с полувскриком и кончает на нас.
Тейт обхватывает ее рукой, чтобы поддержать ее слабую фигуру, и впивается в нее диким, стонущим поцелуем, а я слизываю с наших пальцев все, что она нам дала. Тейт стонет, когда я обсасываю его пальцы, но затем отстраняется, чтобы я мог подняться на ноги. Его глаза встречаются с моими, и он поворачивает голову в направлении ее комнаты, поэтому я подмигиваю ему в знак благодарности за помощь, беру свою куколку со стола на руки и уношу.
САВИ
Святые угодники, это был умопомрачительный оргазм. То, что они оба одновременно работали со мной, питало зверя внутри меня, которого я держала на поводке все эти годы. Может быть, я и пытаюсь защитить от них свое сердце, но мое тело и его потребности, нечто совершенно иное. Когда Джуд укладывает меня на кровать, я притягиваю его к себе и приникаю губами к его губам, чтобы почувствовать вкус меня на его языке. Он отстраняется, щиплет меня за подбородок и смотрит взглядом, который я не хочу сейчас видеть. Не хочу думать о чувствах и эмоциях. Хочу трахаться.
— Я люблю тебя, куколка.
Качаю головой и закатываю глаза.
— Почему бы тебе не снять с себя одежду и не трахнуть меня так, как ты еще не трахал?
Мои внутренности сжимаются, я вижу, как в его глазах проносится вспышка боли, но на смену ей приходит то, что он никогда раньше не направлял в мою сторону, гнев.
— Ты хочешь мой член, куколка? Хочешь, чтобы я вогнал его в тебя? Хочешь, чтобы я расправился с твоей дырочкой? — Он рычит и отступает назад, чтобы сбросить одежду, затем сжимает в кулаке свой пронзенный член татуированными пальцами и несколько раз поглаживает его, глядя на меня горящими глазами. Он поднимает мои колени и широко раздвигает их, затем проводит членом по моей щели до самого входа. Я приподнимаю бедра в знак приветствия, и он злобно рычит, глубоко вонзаясь в меня.
— Я, блядь, люблю тебя.
Вскрикиваю от жжения и растяжения его размеров и от слов, которые он произносит. Его глаза смотрят на меня, держа в плену гнева и напряжения. А потом он отстраняется и снова врывается в меня с очередным рыком.
— Я люблю тебя.
Снова и снова он трахает меня, произнося эти слова.
— Я люблю тебя.
Толчок.
— Я всегда любил тебя.
Толчок.
— Я никогда не перестану любить тебя.
Он говорит это и трахает меня до тех пор, пока я не начинаю всхлипывать, находясь на грани оргазма. Он чувствует, как я сжимаюсь вокруг его ствола, и замирает глубоко внутри меня.
Он кладет раскрытую ладонь на мое сердце и жестко шепчет:
— Я люблю тебя. А теперь скажи мне это в ответ. Скажи мне правду, куколка, и я заставлю тебя кончить.
Мотаю головой в стороны и пытаюсь подергать бедрами в поисках последней капли трения, необходимой мне для того, чтобы преодолеть волну, но он вжимается в меня всем своим весом.
— Скажи это, Сави. Скажи то, что ты заперла за своей стеной. Скажи, блядь!
Что-то ломается внутри меня, и я кричу.
— Я люблю тебя, Джуд. Я люблю тебя. Люблю тебя!
Его губы натыкаются на мои, а бедра сильно и быстро бьют по моим, толкая меня за край, но он не останавливается. Я пульсирую и стону ему в рот, а он продолжает трахать меня, и слезы текут по моему лицу, с каждым толчком в клитор, доводя меня до очередного оргазма. Его рот отрывается от моего, пока мы не оказываемся лоб в лоб, и я вижу, как слезы покрывают его золотые глаза, когда он, опустошаясь внутри меня, еще раз тихо произносит.
— Я люблю тебя.
И я никак не могу остановить свое сердце, чтобы оно не отозвалось эхом.
— Я тоже тебя люблю.
Джуд откидывает нас в сторону и держит меня, пока я плачу, поглаживая нежными пальцами мое лицо и спину, пока я не успокаиваюсь настолько, чтобы отстраниться и посмотреть ему в лицо.
— Ты причинил мне боль. Ты не верил в меня. Ты знал, как сильно она меня ненавидит, и все равно поверил ей. — Шепчу срывающимся шепотом.
Наконец-то я произношу слова, которые были заперты внутри и отравляли мое сердце с той ночи. Его глаза ненадолго закрываются, но когда они снова открываются, то в них плещется раскаяние.
— Да, одна доля секунды сомнения изменила наш курс. Мне очень жаль, куколка. У меня нет оправдания, которое я мог бы тебе дать, чтобы все исправить. Я так сильно облажался, детка. Все, что я могу сделать, это продолжать обещать и показывать тебе каждый день, что я больше никогда не буду сомневаться в тебе. Пожалуйста, Сави, не наказывай меня за это, потому что это наказывает и тебя. Прости меня, прости нас. Создай со мной семью. Выходи за меня замуж, куколка.
Я пытаюсь отодвинуться, но он притягивает меня ближе.
— Ты не можешь просить меня об этом так быстро. Прошло всего несколько дней!
Он начинает смеяться, а затем снова целует меня, сильно и быстро.
— Быстро? Куколка, у меня в ящике лежало кольцо в ту ночь, когда я потерял тебя. Я ждал четыре долбаных года, чтобы надеть его тебе на палец!
Мои глаза расширяются, от растерянности я не знаю, что сказать. Он проводит пальцами по моей брови, по виску, затем по щеке и губам, словно пытаясь запомнить мои черты.
— Все это не было быстро. В твоем телефоне уже больше четырех лет лежит мое сердце. Достаточно прочитать его, чтобы понять, я ни разу не дрогнул, за исключением того единственного момента.
Он целует меня еще раз, а затем отпускает и скатывается с кровати, чтобы надеть свою одежду. Джуд берет с прикроватной тумбочки мой телефон и протягивает его мне.