Сойди, о небесная, к намС волшебным твоим покрывалом,С целебным забвенья фиалом.Дай мира усталым сердцам.Своим миротворным явленьем,Своим усыпительным пеньемТомимую душу тоской,Как матерь дитя, успокой.
Любовь
На воле природы,На луге душистом,В цветущей долине,И в пышном чертоге,И в звездном блистаньеБезмолвныя ночи —Дышу лишь тобою.Глубокую сладость,Глубокое пламяВ меня ты вливаешь;В весне животворной,В цветах благовонныхМеня ты объемлешьСпокойствием неба,Святая любовь!
Ночной смотр
В двенадцать часов по ночамИз гроба встает барабанщик;И ходит он взад и вперед,И бьет он проворно тревогу.И в темных гробах барабанМогучую будит пехоту:
Встают молодцы егеря,Встают старики гренадеры,Встают из-под русских снегов,С роскошных полей италийских,Встают с африканских степей,С горючих песков Палестины.
В двенадцать часов по ночамВыходит трубач из могилы;И скачет он взад и вперед,И громко трубит он тревогу.И в темных могилах трубаМогучую конницу будит:Седые гусары встают,Встают усачи кирасиры;И с севера, с юга летят,С востока и с запада мчатсяНа легких воздушных коняхОдин за другим эскадроны.
В двенадцать часов по ночамИз гроба встает полководец;На нем сверх мундира сюртук;Он с маленькой шляпой и шпагой;На старом коне боевомОн медленно едет по фрунту;И маршалы едут за ним,И едут за ним адъютанты;И армия честь отдает.Становится он перед нею,И с музыкой мимо егоПроходят полки за полками.
И всех генералов своихПотом он в кружок собирает,И ближнему на ухо самОн шепчет пароль свой и лозунг;И армии всей отдаютОни тот пароль и тот лозунг:И Франция – тот их пароль,Тот лозунг – Святая Елена.
Так к старым солдатам своимНа смотр генеральный из гробаВ двенадцать часов по ночамВстает император усопший.
Кондратий Федорович Рылеев (1795–1826)
Стансы («Не сбылись, мой друг, пророчества…»)
А.А. Бестужеву
Не сбылись, мой друг, пророчестваПылкой юности моей:Горький жребий одиночестваМне сужден в кругу людей.
Слишком рано мрак таинственныйОпыт грозный разогнал,Слишком рано, друг единственный,Я сердца людей узнал.
Страшно дней не ведать радостных,Быть чужим среди своих,Но ужасней – истин тягостныхБыть сосудом с дней младых.
С тяжкой грустью, с черной думоюЯ с тех пор один брожу,И могилою угрюмоюМир печальный нахожу.
Всюду встречи безотрадные!Ищешь, суетный, людей,А встречаешь трупы хладныеИль бессмысленных детей…
Элегия («Исполнились мои желанья…»)
Исполнились мои желанья,Сбылись давнишние мечты:Мои жестокие страданья,Мою любовь узнала ты.
Напрасно я себя тревожил,За страсть вполне я награжден:Я вновь для счастья сердцем ожил,Исчезла грусть, как смутный сон.
Так, окроплен росой отрадной,В тот час, когда горит восток,Вновь воскресает – ночью хладнойПолузавялый василек.
Смерть Ермака
(П. А. Муханову)
Ревела буря, дождь шумел;Во мраке молнии летали;Бесперерывно гром гремел.И ветры в дебрях бушевали…Ко славе страстию дыша,В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге ИртышаСидел Ермак, объятый думой.
Товарищи его трудов,Побед и громозвучной славыСреди раскинутых шатровБеспечно спали близ дубравы.«О, спите, спите, – мнил герой, —Друзья, под бурею ревущей;С рассветом глас раздастся мой,На славу иль на смерть зовущий!
Вам нужен отдых; сладкий сонИ в бурю храбрых успокоит;В мечтах напомнит славу онИ силы ратников удвоит.Кто жизни не щадил своейВ разбоях, злато добывая,Тот думать будет ли о ней,За Русь святую погибая?
Своей и вражьей кровью смывВсе преступленья буйной жизниИ за победы заслуживБлагословения отчизны, —Нам смерть не может быть страшна;Свое мы дело совершили:Сибирь царю покорена,И мы – не праздно в мире жили!»