Тот послушно схватил с земли сумку, связанные тушки и бутыль, прижимая ее к груди. Заметив это, Орофер вырвал у Эрейниона бутылку и связку с дичью.
— Идем со мной! — он не собирался выпускать пойманную в капкан руку нолдо.
— Куда же? — слабым голосом спросил Артанаро.
— Ко мне, — бросил через плечо Орофер, энергично шагая вверх по ступеням.
Его спутник старался поспевать за ним. Преодолели подъем. Молча пересекли площадку над ним. Вместе прошли по широкой аллее, вдоль которой росли меллорны-жилища, и беспрепятственно добрались до того, который занимал Орофер.
— Лезь наверх! — скомандовал он. — Живее!
Печально взглянув на него, Артанаро, все же, подчинился, карабкаясь вверх по стволу по вырезанным в стволе ступеням-выемкам. Его сопровождающий взбирался сразу следом и вскоре они очутились на площадке-веранде перед входом.
Когда они вошли внутрь, Орофер сначала пропустил Эрейниона и лишь потом зашел сам, плотно заперев дверь и наложив на вход чары, чтобы никто не потревожил их неожиданным вторжением.
Внутри дома горели множество источавших теплый свет светильников. Направившись к камину, хозяин жилища пошевелил поленья, добавил несколько, подул, и огонь разгорелся с новой силой. Дерево затрещало, весело приветствуя его возвращение и делясь своим теплом.
Его гость осматривался по сторонам. На лице его читалось недоумение. Тем временем, Орофер откупорил вино и разлил по двум кубкам. Куропаток он проворно нанизал на обнаружившиеся рядом с камином железные прутья, приспособив их в качестве вертелов.
— Иди сюда, — позвал Орофер. — Надо следить, чтобы не подгорели.
— Где мы? Это твой дом? — Эрейнион присел на корточки рядом с горящим камином, где в огне уже жарились пара тушек, нанизанных одна за другой.
— Да, — коротко ответил синда.
Светильники загорелись ярче, вырывая у темноты все новые участки приемной-гостиной. Взору Артанаро предстали разбросанные тут и там белейшие рубахи тончайшего шелка, чьи воротники и манжеты были украшены жемчужинами. У кресла стояли высокие сапоги черной кожи с крупными серебряными пряжками в виде крылатых коней. На диване красовался оставленный в спешке парадный атласный кафтан, усыпанный сверкающими самоцветами и брильянтами в окружении искусно выполненной золотой нитью вышивки. На столе в глубине комнаты лежал, поблескивая белым золотом, королевский венец Орофера, а рядом с ним расположилась горка из ожерелий и драгоценнейших перстней, которые тот снимал, отправляясь на встречи к источнику.
Заметив их блеск, Артанаро поднялся на ноги и направился к столу. Хозяин дома следовал за ним, ничем не препятствуя гостю с исследовании обстановки. Подойдя, Владыка нолдор протянул руку и коснулся тонкими длинными пальцами блестящих, казавшихся хрупкими, золотых веточек королевского венца Орофера. Затем изящные белые пальцы скользнули по граням украшающего венец крупного зеленоватого брильянта и тут же отдернулись.
Артанаро поднял взгляд на подошедшего к нему синда.
— Что это значит? — голос нолдо был едва слышен.
Он еще раз посмотрел на венец, потом снова на друга.
— Так ты… — голос дрогнул.
— Да, — покачал головой Орофер, отвернувшись.
Кое-как дойдя до дивана, Артанаро рухнул на него, закрыл лицо руками и из груди его вырвался протяжный стон боли, которую тот ощутил не только в фаэр*, но и в хроа*.
Тогда Орофер выждал немного, взял один из кубков и поднес ему, притихшему на диване.
— Пей! — приказал он и тут заметил, что тело Ороднора охвачено такой же дрожью, что сотрясала его собственное тело, когда Ферен сообщил ему о своем открытии.
Отправившись в спальню, Орофер стащил с постели покрывало и принес его в гостиную, накрыв им низко склоненные плечи и сгорбленную спину Ороднора. Он проследил, что бы тот выпил до дна все вино, что было в кубке, взял его и снова наполнил до краев.
— Вот, пей еще! — опять приказал Орофер.
На этот раз взгляд его гостя был осмысленней, а рука, потянувшаяся за кубком, тверже. Эрейнион осушил второй кубок, отложил его в сторону, плотнее закутался в покрывало и прикрыл глаза.
Владыка синдар не стал тревожить его, давая время успокоиться и осознать открывшийся факт. Сам он занялся куропатками. Первые две уже были готовы, их он выложил на тарелку. Пришел черед двух оставшихся оказаться в огне камина. Подбрасывая поленья, Орофер следил за пламенем. Было тихо. Только треск поленьев и кузнечиков за окнами нарушали тишину позднего вечера.
— Держи, — протянув гостю тарелку с приготовленной куропаткой, сказал Орофер.
Выйдя из забытья, в которое был погружен, Эрейнион принял тарелку и слабо прошептал:
— Там, в моей сумке, есть еще еда…
Орофер потянулся к оставленной рядом с диваном кожаной сумке нолдо. Внутри обнаружились обжаренные овощи, несколько лепешек, баночка с пряным соусом для мяса и фрукты.
Все было разделено и съедено сидевшими рядом на диване Орофером и Эрейнионом почти в полном молчании. Видя, что Ороднор тянется рукой к бутылке из-под вина, где напитка оставалось совсем немного, Орофер запротестовал:
— Хватит тебе вина, лучше ешь, — и он пододвинул ближе к другу тарелку со второй готовой порцией куропаток.
— В горле пересохло, — пожаловался гость, напряженно сглатывая.
Тогда хозяин дома принес ему обычной воды.
— Благодарю, — услышал Орофер, протягивая нолдо полный стакан.
Сам он допил свое вино и тоже налил прохладной воды из кувшина. Еда была приправлена специями, а мясо он щедро сдобрил соленым соусом.
Эрейнион тихонько вздохнул. Владыка синдар взглянул на него, по-прежнему сжавшегося в складках покрывала.
— Выпрямись, здесь не холодно.
Артанаро сел прямо, глядя перед собой.
— Теперь посмотри на меня, — настаивал Орофер, подумавший, что после того, как узнал его настоящее имя, Ороднор ни разу не взглянул ему в лицо.
А ведь раньше казалось, что он глядел только на него во время их встреч, любуясь совершенством черт слуги правителя синдар.
Нолдо повернул к нему голову.
— Разве я хуже Ферена? — насмешливо осведомился его собеседник.
— Нет, — покачал головой Нолдаран. — Для меня ничего не изменилось, — твердо произнес он, будто убеждая лишний раз сам себя. — Кто бы ты ни был, ты — мой друг, и я готов повторить тебе все то, что говорил Ферену, потому что это правда.
— Хм, — ухмыльнулся Орофер. — А улыбнуться мне, как Ферену, ты готов? — и он сам криво улыбнулся.
Улыбка эта вышла горькой.
— Конечно. И улыбнуться, и обнять… — уголки рта Артанаро слегка приподнялись, а руки потянулись к сидевшему рядом хозяину дома.
И эта слабая улыбка на измученном лице, и последовавшее затем объятие, с готовностью поддержанное не менее измученным событиями дня Орофером, стали успокоением для них обоих. Они обнялись не как два владыки. Аран синдар чувствовал, что Ороднор так и остался для него улыбчивым голдо — лесным охотником, упорно не желая перевоплощаться в правителя голодрим, командующего огромной армии, Владыку Линдона Эрейниона по прозвищу Сияющая Звезда.
Меж тем голдо подавил зевок, и Орофер подумал, что им обоим необходимо вымыться и лечь спать. Однако тащиться в купальню не хотелось.
— Пойдем спать, — просто, без тени намёка на что-либо, сказал синда.
На миг в глазах Нолдарана мелькнула тревога, но он с готовностью кивнул. Захватив покрывало, отправились в спальню, где улеглись, не раздеваясь, на широкое ложе. Места на нем хватило бы еще для двоих, поэтому каждый из них мог совершенно свободно разместиться на занимаемой половине.
«Утром. Все утром. — думал Орофер. — А сейчас — спать…» — и он тут же уснул, сам не заметив, как провалился в глубокий сон. Засыпая, Аран Зеленолесья даже не подумал о том, что ему сказал Эрейнион, он лишь успел заметить, что голдо улёгся на бок, прикрыл глаза, подтянул покрывало, которым они укрылись, и тоже крепко уснул.