— Тебе нравится белый цвет? — синда провел рукой по шерсти на спине Нимвэ.
— Он напоминает мне тебя, — слегка покраснев, ответил Артанаро.
— Пес напоминает тебе меня? — шутливо переспросил Орофер.
— Это правда. Посмотри, какой он высокий и стройный! У него прекрасные лазурные глаза и серебряная шерсть… — со смущенной улыбкой объяснил голдо, — А еще он настоящий друг и помогает мне в охоте.
Нимвэ был оставлен ночевать на маленькой крытой веранде рядом с входной дверью. Высота, на которую его подняли, не пугала пса. Благородное животное устроилось на свернутом покрывале и, получив порцию дичи из той, что имелась при себе у его хозяина, оставалось спокойно лежать, не тревожа находившихся внутри дома эльдар.
Разожгли камин, переоделись в чистое, выпили крепленой настойки и принялись за еду. Оба ели с аппетитом, рассказывая друг другу новости и подробности жизни в течении тех шести месяцев, что прошли с их разлуки и оба с интересом слушали.
Артанаро говорил о князе Элендиле и его сыновьях, что правили королевствами Гондора и Арнора, об Элронде, влюбленном в очаровательную Леди Келебриан, о гаванях Митлонда, о своем учителе, благородном Ньовэ по прозвищу Кирдан, ставшим его наставником после того, как Корабел спас его в Браголлах, сбежав с Эрейнионом на остров Балар.
— Это он научил меня рыбачить и сражаться! — говорил о Кирдане нолдо.
— А охотиться кто учил? — спросил Орофер.
Он смотрел в блестящие в желто-оранжевом свете светильников глаза Артанаро, видел снова его обаятельную улыбку, слушал звонкий голос, и не мог поверить своему счастью. Сердце переворачивалось внутри от чувства тепла и гармонии, которое всякий раз дарило присутствие рядом с ним этого кроткого и такого прекрасного в своей простоте и сердечности голдо.
— Многие, — задумавшись, ответил Артанаро. — В детстве я видел большую охоту… И кое-чему я научился сам, — он снова улыбнулся.
— Чему же? — отвечая улыбкой на улыбку, спросил синда.
— Этому, — ответил его собеседник, потянувшись к нему, чтобы едва ощутимо прикоснуться губами к губам Орофера, огладив мягкой ладонью его щеку.
Этого дразнящего поцелуя и простой ласки для Владыки синдар было достаточно, чтобы, придвинувшись, заключить Эрейниона в плотное кольцо объятий и глубоко поцеловать, заставляя нолдо вздрагивать от страсти.
Они сидели, обнявшись, целуясь, время от времени отрываясь друг от друга, чтобы заглянуть в глаза, и снова начинали целоваться с еще большим огнем, разжигая один другого, не в силах прервать эту прелюдию.
Наконец, Орофер обхватил бедра Эрейниона, приподнимая того, прижав к себе, и так, крепко держа в руках драгоценную и совсем не тяжёлую ношу, направился к кровати. Казавшийся одним бесконечным наслаждением поцелуй они не прерывали.
Опускаясь на ложе вместе с обхватившим ногами его бедра нолдо, Орофер предвкушал, что вот-вот свершится то, о чем он грезил во сне и наяву все эти месяцы, пока длилась разлука…
========== Часть 11 - Единственный ==========
Боясь напомнить о причиненной когда-то боли и телесных страданиях, Орофер как мог сдерживал себя, стараясь ласками и поцелуями успокоить дрожавшего в его руках Артанаро.
«Радость моя, мой звездный свет, мой яркий сапфир…» — шептал он в осанве, освобождая нолдо от одежды и сдирая с себя рубаху.
Эрейнион льнул к нему, обхватывая обнажившийся торс, обнимая, ища спасения от охватившей его дрожи.
Не желая причинить ему и малейшей боли, Орофер взял со стола небольшую емкость с маслом, смазал им пальцы и только после этого прикоснулся к любовнику там, где крылся источник удовольствия для обоих.
Он делал все медленно, прислушиваясь к ощущениям Ороднора и к собственным ощущениям. Пальцы его, плавно скользя, массировали чувствительный бугорок внутри тела любовника. Распростертый на постели Ороднор запрокинул голову, прикрыл глаза и рваными вдохами вдыхал нагревшийся воздух, отдаваясь накатывавшим с каждым движением пальцев внутри него волнам удовольствия, заставлявшего его тихо постанывать.
Услышав чувственные стоны, Орофер понял, что не в силах долее сдерживать себя. Он обнял Артанаро, ложась сверху, и скользнул внутрь. Почувствовав его, Эрейнион отрывисто охнул и на миг широко раскрыл глаза, но тут же прикрыл их, отворачивая загоревшееся лицо.
И снова его возлюбленному пришлось сдержаться, начав с неспешных, коротких движений, неотрывно глядя в лицо голдо, наблюдая за тем, как изменяется его выражение. Постепенно он почувствовал, что Ороднор готов к большему и ускорил ритм.
Теперь Артанаро стонал в голос, лежа навзничь среди смятых покрывал, полуприкрыв веки. Пушистые ресницы подрагивали, частое дыхание сбилось, кожа нолдо сделалась горячей, словно внутри него бушевало пламя. Ороферу нравилось слышать, как стонет от каждого его движения вожделенный любовник. Он смотрел на напряженное и, одновременно, отрешенное выражение лица Ороднора, обнимая того за плечи, удерживая на месте, позволяя полнее почувствовать удовольствие и сам погружаясь с головой в его пучину.
Аран синдар чувствовал, что может бесконечно делать так: достигать сладостного пика и почти тут же с новой силой устремляться в объятия Артанаро в погоне за новым удовольствием, вновь снедаемый желанием. Снова и снова ему хотелось видеть своего нолдо испытывающим острое наслаждение, бьющимся под ним в судорогах, с крепко зажмуренными глазами, кричащим в госанна его имя.
«Скажи мне, скажи мне…» — умолял его Орофер.
«Я… Я, а-а-ах…» — Артанаро не мог даже мысленно говорить и в следующий миг истошно закричал, выгнувшись дугой, царапая плечи любовника, которые сжимал тонкими пальцами.
Привязанные внизу кони забеспокоились — копыта затопали по влажной от ночной росы земле. Стороживший их покой у входной двери, Нимвэ заскребся в нее лапами.
В это мгновение Орофер сам не смог сдержать рвавшегося из горла отчаянного крика, который, уносясь ввысь, казалось, возносил его на небеса.
Пробудившись первым на следующее утро, Владыка Зеленолесья вспомнил, что должен говорить с Эрейнионом относительно проклятого пункта соглашения, относящегося к командованию войском. Ороднор спал рядом: одна рука закинута за голову, ладонь второй покоится в ладони возлюбленного. Рот нолдо слегка приоткрыт, дыхание беззвучное, мерное, на щеках легкий румянец. Невольно залюбовавшись спящим, Орофер с трудом подавил в себе желание поцеловать утомленного ночными ласками Эрейниона, чье выражение лица казалось столь невинным и исполненным покоя, что вызывало в нем острую нежность.
«Позже…» — подумал синда. Ему предстояло провести еще целых шесть дней наедине с прекрасным Артанаро, а потому Орофер решил не портить этим разговором себе и своему нолдо начало их совместной охоты.
Охотились, оставаясь в лесу весь день, лишь для того, чтобы добыть пропитание для себя и Нимвэ. Последнему нравились дикие утки, которых можно было найти в невысоких камышовых зарослях, у берега Келебрант, в нескольких сотнях шагов от дома. У них было достаточно времени, чтобы упражняться в меткости, избирая мишенью какой-нибудь иссохший, гнилой пень или расщелину в каменистом пригорке. Бродя по лесу любовались его красотой, пили чистейшую воду из речки, вдоль которой нередко им случалось прогуливаться, срывали пожелтевшие листья меллорнов и платанов, лакомились росшей в лесу брусникой и шиповником, если случалось набрести на его заросли. От обитаемых участков леса старались держаться на расстоянии. Никому из них не хотелось, чтобы долгожданное уединение нарушалось посторонними.
Местность, выбранная Галадриэлью для их размещения, была населена обитателями, как никакая другая часть Золотого Леса, но двое эльдар и не думали убивать встречавшихся им в лесной чаще оленей, кабанов и медведей, довольствуясь зайцами, куропатками и утками.