Пламя моей души было явно против таких махинаций. Я уже давно предполагал наличие у него чего-то похожего на разум. Следовало только предстать перед своим огнем, как он встретил меня раздраженным ревом. Раздувшись в разы, пламя угрожающе нависло надо мной, словно готовое сжечь в любую секунду. Но… я в это не верил. И пламя, похоже, тоже. Мы оба знали, что оно не станет мне как-то вредить.
— Не мешай. Просто не мешай, — спокойно попросил я.
Прошло несколько секунд. Мне показалось, что всё это время мы бодались взглядами. Наконец огонь уменьшился до привычных мне размеров, издал какой-то треск и… словно бы отвернулся. От последнего на лице возникла улыбка. Несмотря на то, что мой огонь должен быть таким же древним, как душа, ведет он себя так, будто является ребенком.
Я почувствовал, как мою душу начали рвать. Тот самый кусок моей сути, что отвечал за трансформацию в ворона, с помощью аппарата Озпина стали весьма грубо вырезать из меня. Ощущения были крайне неприятными. Даже моя операция по приживлению этого самого куска была не такой отвратной…
Вскоре я не только ощутил, как рвется суть, но ещё и увидел это. По душе пошли трещины, через которые словно бы вырвался поток лавы…
Мой огонь опять раздулся. Я думал, что он намерен всё же помешать процессу, но, перебросившись до мест разрыва, пламя просто начало заживлять рану, обезболивать её. Не приживлять тот участок души, который аппарат бессмертного от меня рвал, а заботиться именно об оставшейся части.
Внезапно пламя встрепенулось. Я ощутил нечто странное. Чувства были немного похожи на те, когда приживлял себе чужую магию…
Рывком выбрался из глубин души. Первым делом увидел, как медик валяется в десятке метров от «саркофагов». Переведя взгляд на пульт управления, осознал, что рычаг подняли вверх. То есть происходит передача не моей силы Пирре, а строго обратный процесс!
Уже хотел выломать «саркофаг», чтобы всё остановить, как его стенки сжали меня со всех сторон. Свободной осталась лишь голова.
Повернув её в ту сторону, откуда заметил всплеск чужой Ауры, увидел «саркофаг» Никос и саму девушку, вымученно улыбающуюся мне.
— Нет! — крикнул я.
Каким-то образом услышал в своей голове голос девушки: «Я не хочу, чтобы вы умирали, учитель». Дальше ощутил какую-то тяжесть, избыточность в душе и торжество собственного пламени.
Глава 166
RWBY: назад в Мистраль
Выбравшись из «саркофага», я проигнорировал толпу обеспокоенных Охотников и сел медитировать. Чувствовал, что ещё чуть-чуть и весь Ремнат сгорит в белом пламени. И мне будет совершенно наплевать на людей, фавнов, бессмертных и Богов. Я буду просто жечь.
Возможно, нашелся кто-то сообразительный среди Охотников или как минимум с хорошим инстинктом самосохранения, потому что меня минут тридцать никто не трогал. Только по истечении названного времени потихоньку начали тормошить.
Открыв глаза, увидел пустое подвальное помещение. Из людей в нем присутствовали только я и медик.
— Профессор Лонг, всё готово в эвакуации. Мы ждём только вас.
— Хорошо, — ответил я, поднимаясь на ноги.
Бросив взгляд в сторону того «саркофага», в котором лежала Пирра, не увидел её в нем. Но рядом на полу обнаружилось тело, укрытое откуда-то раздобытой белой простынкой.
— Ваша ученица… — медик, сильно нервничая, пытался мне сказать, что Никос мертва.
— Я знаю.
Подойдя к Пирре, поднял её на руки и направился в сторону лифта. На половине пути остановился, чтобы взглянуть себе под ноги. По центру груди Глинды Гудвич зияла дыра. Под женщиной собралась лужа её крови. Взгляд полуприкрытых глаз был остекленевшим. Но я чувствовал Ауру заместительницы Озпина и то, что тело Гудвич не собирается остывать. Она продолжала бороться за свою жизнь. Вцепилась в неё зубами.
— Какая настырная, — сказал, наступая на шею женщины. Небольшое усилие с моей стороны, и я прожигаю плоть белым пламенем, отделяя голову от остального тела. — Попробуй выжить с такой раной, Гудвич.