И так же, как вскрикнул Брэйл, вскрикнула теперь мастерица кукол… ужасно, в агонии… Она оторвала куклу от груди и отбросила ее от себя. Кукла пролетела по воздуху к камину, покатилась, дотронулась до тлеющих угольев. Вспыхнул язык необыкновенного, блестящего огня, и волна интенсивно нагретого воздуха охватила нас. Как тогда, когда спичка Мак Канна упала на куклу Питерса. И от этой горячей волны все куклы у ног женщины вдруг исчезли. На месте каждой на мгновение возникало такое же яркое пламя. Оно охватило мастерицу кукол в одно мгновение с ног до головы. Я видел, как прекрасное тело словно растаяло. На его месте стояло огромное тело мадам Мэндилип с лошадиным лицом и мертвыми слепыми глазами… Длинные белые руки сжимали порванное горло… но они не были больше белыми, они были алыми от крови…
Так она стояла минуту, затем упала на пол. В это мгновение ее чары исчезли. Рикори нагнулся над бесформенной массой, которая еще недавно была телом мастерицы кукол.
Он плюнул на нее и закричал в экстазе:
— Сгори ведьма, сгори!
Он толкнул меня к двери и показал на ряды кукол в шкафчиках, которые казались теперь совершенно безжизненными. Только куклы!
Огонь приближался к ним по занавесям и портьерам. Огонь добирался до них как какой-то очищающий дух!
Мы бросились в дверь, через коридор, вон из лавки. Через дверь в лавку за нами ворвался огонь. Мы выбежали на улицу.
Рикори крикнул:
— Быстро, к машине!
Улица вдруг осветилась красным светом. Я слышал, как открывались окна, раздавались тревожные крики. Я вскочил в машину, и она тронулась.
Глава 18
(Эпилог)
Темная мудрость
"Они сделали мое подобие, похожее на меня телом, и оно отняло у меня дыхание, они дали ему мои волосы, мое платье, маслом из вредных трав они натерли меня, они привели меня к смерти — о, Бог Огня, уничтожь их!"
Три недели прошло со смерти мастерицы кукол. Мы с Рикори сидели за обедом в моем доме. Сидели молча. Затем я процитировал несколько фраз, те, которые являются эпиграфом к завершающей главе моей книги, причем почти не сознавая, что говорю вслух. Но Рикори поднял голову.
— Вы процитировали что-то. Что?
— Древние глиняные таблицы с халдейскими надписями времен Асурбанапала. Три тысячи лет тому назад.
Он сказал:
— И в этих нескольких словах рассказана вся ваша история!
— Да, Рикори. Здесь всё есть: куклы, мазь, мучение, смерть, очищающее пламя!
Он подумал.
— Это странно. Три тысячи лет тому назад… и даже тогда было известно это зло и то, что от него излечивает… подобие, похожее на меня лицом и телом, которое отняло у меня дыхание… масло из вредных трав… привели меня к смерти… О, Бог Огня, уничтожь их! Да, это вся ваша история, доктор Лоуэлл!
Я ответил:
— Куклы смерти много-много древнее, чем Ур халдеев. Древнее истории. Я проследил их историю в веках после того, как был убит Брэйл. А это длинная-длинная история, Рикори. Они были найдены глубоко похороненными под очагами кроманьонцев, очагами, огонь которых потух двадцать тысяч лет тому назад. И их находили под еще более холодными очагами еще более древних народов. Куклы из кремня, камня, клыков мамонта, костей пещерного медведя, зубов саблезубого тигра. Даже тогда они обладали темной мудростью, Рикори!
Он кивнул:
— Однажды у меня работал парень, который мне очень нравился. Трансильванец. Однажды я спросил его, почему он приехал в Америку. Он рассказал мне странную историю. Он сказал мне, что у них в деревне жила девушка, о матери которой говорили, что она знает вещи, которые не положено знать христианам. Он говорил об этом осторожно, осеняя себя крестными знамениями. Девушка была миловидной, желанной, но он не любил ее. А она влюбилась в него, может быть, его равнодушие привлекало ее. Однажды, возвращаясь с охоты, он проходил мимо ее хижины. Она позвала его. Он хотел пить, он выпил поданное ею вино. Вино было хорошее. Он развеселился, но всё равно не чувствовал любви к ней.
Тем не менее он зашел к ней в хижину и выпил еще. Смеясь, он позволил ей срезать волосы с головы, обрезать ногти, взять немного крови из руки и слюны изо рта. Смеясь, он оставил ее, пошел домой и лег спать. Когда он проснулся вечером, то вспомнил не всё, а только то, что он пил вино с девушкой. Что-то толкнуло его пойти в церковь. Он стал молиться на коленях и вдруг вспомнил, что девушка взяла у него кровь, слюну, волосы и ногти. И он решил пойти и посмотреть, что она делает с этими его частицами. Он говорил, что будто святые, которым он молился, приказали ему сделать это.