Бабочкой порхала она по квартире и щебетала как певчая птичка. У нее, оказалось, припасены и соблазнительные шелковые пеньюары, и милые пижамки с наивными котиками и игривыми мишками по байковому полю, и смешные тапочки с меховой оторочкой. Все это женское богатство как-то незаметно и быстро — чемоданов и баулов с вещами Беллка точно не притаскивала — перекочевало в дом к Майку.
В его спальне, дотоле аскетичной, холодно-серой, откуда ни возьмись появилось трюмо со светящейся рамкой вокруг зеркала. Вокруг нового предмета мебели заклубились нежные ароматы женской косметики, сладостные до приторности. Шторы на окнах, легкие, невесомо-прозрачные, как-то сами собой потеплели колером, украсились естественными складками и искусственными драпировками. «Ладно, хоть не цветочками!» — подумал Майк и смирился.
Вдруг выяснилось, что вне офиса Белла обожает поминутно пить то кофе, то какао, заваривать три сорта чая и расставлять объемистые кружки с напитками — а так же стаканы с водой, лимоном и мятой — по всему дому, даже в ванной. А потом прихлебывать то оттуда, то оттуда, не забывая наполнять новые емкости новыми питьевыми составами — и выставлять их рядом с припасенным ранее питьем.
«Милые глупости», — думал Майк.
Делать ей предложение руки и сердца? Он хотел, он собирался — но нужды в том не возникало: они и так жили как настоящие супруги. Правда, обычно пара строит планы, мечтает о будущем, о детях. Молодая жена, вживаясь в роль хозяйки, вечно о чем-то просит, муж охотно либо с оглядкой соглашается на ее уговоры… У Майка с Беллой ничего подобного не было. Они жили так, как будто знакомы уже сто лет, и из них девяносто девять состоят в браке.
Через несколько недель Майк зашел в ювелирный салон и обзавелся кольцом для Беллы. По виду оно нимало не напоминало традиционных обручальных колец, любимых россиянами, но вполне могло послужить украшением какой-нибудь венценосной дамы из Виндзоров или Габсбургов. Крупный розоватый бриллиант, окруженный сонмом мелких сателлитов, разбрасывал вокруг себя пучки радужных лучиков, приковывая внимание и отвлекая от забот.
«Смотреть на игру света в таком камне можно вечно!» — подумал Майк и ощутил, что видеть на руке Беллы частичку изменчивой, играющей всполохами вечности ему хочется чрезвычайно. Купив кольцо, он не стал обставлять дарение пошлой романтичностью: от всех этих ужинов при свечах, от сладкого запаха рассыпанных лепестков, от скользкого шуршания шелковых простыней под тяжелыми балдахинами псевдокоролевских постелей его приташнивало. Перстень Белле он вручил дома, вечером после работы и перед ужином.
Подарок был принят просто: с благодарностью, но без визга и, главное, без правоустанавливающих определений. Беллка не прыгала от восторга, не сучила ногами, повиснув на шее у Майка, не спрашивала с придыханием: «Мы обручены?» Она улыбнулась, поцеловала его, посмотрела в глаза — а потом на секунду приложила к его губам свой палец, тем самым предваряя ненужные расспросы, затем исчезла в глубине квартиры, щелкнула замочком, хлопнула дверцей — и, вернувшись, вложила ему в руку серую бархатную коробочку… После чего упорхнула на кухню: духовка звякнула, извещая о готовности котлет.
Это тоже был перстень. Небольшая платиновая косынка, свернутая в кольцо, увенчивалась ассиметричным треугольником из черного камня. Вдоль длинной стороны отполированного до прозрачного блеска минерала располагалась цепочка миниатюрных шариков из того же материала. Под светом люстры чернота обретала глубину, в которой мерцали цветные искры — желтые, оранжевые, красные, а еще лазорево-синие, ослепительно белые, изумрудно-зеленые, сливово-фиолетовые…
Чтоб получше рассмотреть подарок, Майк взял в кабинете лупу. Через увеличительное стекло плоский треугольный камень выглядел осколком непроглядного мрака, если всматриваться в который, можно открывать все новые и новые звездочки блёсток. Причем самые неяркие и дальние из них уже едва проблескивали сквозь толщу пространства, и некоторые делались нерезкими, словно утопленными в жемчужный туман — а иные и вовсе едва угадывались в призрачном свечении мнимых недр.
Иллюзия бесконечно глубокой внутрикаменной черноты оказалась настолько убедительной, что Майк раз десять перевернул кольцо, так и эдак пытаясь выяснить размер ювелирной вставки. Прикидки помогли мало: полированный треугольничек искристого минерала не достигал и двух миллиметров в толщину. Но чем дольше вглядывался Майк в мрак кажущейся бездны, тем сильнее крепла в нем убежденность: камень этот — непростой!
На следующий день он позвал Беллу в свой офисный кабинет.
— Я хочу съездить на недельку на Алтай, — сообщил Майк. — Там работает школа альпинизма. Мне нужно научиться работать с веревками и снаряжением.
— Ты собираешься карабкаться по отвесным стенам? — без тени иронии поинтересовалась Белла.
— Если понадобится…
— Кольцо в горы не вези, — все так же серьезно проговорила Белла. — На восхождении оно может тебе помешать.
Майк критично взглянул на свою руку. Перстень действительно мало совместим с перчатками, веревками, клиньями и прочими предметами снаряжения.
Он кивнул.
— Зато я, — улыбнулась Белла, — твоего кольца снимать не стану! Оно заменяет мне штамп в паспорте. Но есть кое-что, чего бриллиантом не заменишь…
— Что именно?
— Ты ведь на Алтай едешь не просто так? После Алтая тебя ж потянет в настоящие горы? И опять акклиматизация, подготовка, восхождение — в общем, месяца полтора тебя не будет?
— Вероятно, — согласился Майк. — К чему ты клонишь?
— Пока будешь ездить в Сибирь, обдумай: не пора ли дать мне немножко больше полномочий? Назначь меня своим первым заместителем. Дай мне официальное право оперативного воздействия на структуру твоего предприятия. Чтоб я могла распустить отдел, организовать отдел. И всё!
— Ты ведь и так это делаешь?
— Делаю, но вынуждена согласовывать предложения и с Кристиной, и с тобой — а если тебя нет, то приходится ждать. Так теряется прибыль. Ты ведь не можешь не признать, что мои реформы — прибыльны?
Она выдержала секундную паузу и добавила:
— Право подписи банковских документов мне не нужно. Финансы — это твое и только твое! Мне же дай, пожалуйста, возможность выполнять мою работу наиболее эффективным образом. Нам обоим — и всем твоим работникам — во благо. Я делаю деньги, мне это нравится, а уж ты трать их, как нравится тебе. Мне достаточно моей зарплаты и — тут она подняла руку и покачала ладонью так, чтобы бриллиантовое кольцо заиграло и засверкало — твоей эпизодической щедрости.
«Она права, — подумал Майк. — Деньги остаются в моем ведении, а ее управленческие таланты требуют как узаконивания, так и развития».
В тот же день Кристина внесла изменение в штатное расписание, генеральный директор компании заказал билеты до Горно-Алтайска, а его новый заместитель, Белла, как работала, так и продолжила работать.
* * *
Майк знал, что алтайская школа альпинизма — это плотно, насыщенно и вообще круто, но не подозревал, что программа обучения может быть такой всеохватной. Им читали лекции, перемежая их с натурными проработками или совмещая рассказы преподавателей с практическими занятиями.
Он постигал сущность акклиматизации и принципы тренировки альпинистов. Он учился организации восхождения и приемам пользования веревками. Ему преподавали технику движения по склонам и обучали выживать в сложных условиях.
Оказалось, что взбираться в кошках по леднику проще, чем преодолевать мокрый травянистый косогор в ботинках с крупным протектором. Страховка верхняя, страховка нижняя, перестежка, связка; экономия сил при подъеме и обеспечение безопасности при спуске; типы и разновидности снаряжения, прочность металлов и полимеров при статических и динамических нагрузках в условиях горного ненастья — тонкостям и сложностям не было конца!