— Нэма за що! — нестройным хором отозвалась команда. Им явно нравилось наблюдать удивление на лицах восходителей, а еще больше — позировать, потому что запечатлеть неординарное событие поспешил всякий владелец камеры.
«Чего больше в таком поступке? — размышлял Майк, пока они с Юриком спускались с Монблана. — Немотивированной доброты или стремления к славе?»
Они шли без долгих остановок, и к утру были в долине. Иржи, получив двойную плату, уехал в Женеву первым автобусом, а Майк вернулся в гостиницу. Нужно было отоспаться и думать о восхождении на Маттерхорн.
* * *
— Не с кем идти? Нет свободного гида? Иди один! — Алекс, как всегда, говорил решительно, а проблем не видел вообще ни в чем.
— Три дня на все про все! Акклиматизация у тебя набрана, жумарить ты обучен, дюльфером тебя не испугать. Кошки купи самолучшие — тебе их на себе нести, им тебя на себе держать. Маршрут выбирай простой. Начинай из Швейцарии, двигай по гребню Хернли. Страховка там провешена, приютов по пути вдосталь. Обязательно найди сенбернара, у которого к сбруе пристегнута бадейка с коньяком, и сфотографируйся. Иначе Маттерхорн не зачтется!
Майк вежливо хохотнул шутке и отложил телефон. То же самое, только другими словами, ему говорила и Белла. «Преодолевай себя, — твердила она, — не зря же ты кровь на Алтае проливал, я в тебя верю, мой подарок станет твоим талисманом…» Сентиментальная чушь пополам с мотивирующими текстами. Но приятно, черт возьми!
Получасом раньше он собирался покинуть гостиничный номер в Шамони, вещи уже были собраны и упакованы. Он присел в кресло — на дорожку, вспомнилось ему — и вдруг сообразил, что не худо бы проконсультироваться с Алексом. Да и с Беллкой перемолвиться…
Разговоры его убедили. Ну, что, в самом деле, такого сложного? Идя в команде, поднимаясь на гору даже в связке, ты ведь все равно ОДИН! Никто за тебя не будет двигать ногами! Какая тогда разница? Говорят, конечно, что альпинисты-одиночки чуть ли не самоубийцы, да и тогда на Эльбрусе он получил неутешительный опыт… Н-да… Но прочь сомнения, решено! Он идет на Маттерхорн один!
Ну, почти решено… Эх, не спросил, как там в офисе дела.
Он снова набрал номер Беллы, и пока шли гудки, любовался блеском камня на подаренном ею кольце. У него день, в Москве вечер. Беллка только что была свободна, но кто знает.
Сигнал вызова сменился короткими гудками занятости. Тут же тренькнула СМС-ка. «Извини, занята, позже наберу».
Майк прикинул, который час в Гонконге. Пожалуй, Джо уже должен проснуться, хотя в офис идти ему еще рано. Потянувшись к трубке, он набрал номер. Ответ прозвучал без задержки.
— Как дела, Джо?
— Уйми свою помощницу, и будет отлично. Пока же — нормально.
— Донимает?
— Шлет директивы, как будто она нам начальник. Объясни ей, Майк, юридически мы — дочернее предприятие, но не структурное подразделение московской конторы. У нее нет права диктовать нам свою волю. Только ты, как учредитель, имеешь возможность…
— Нет-нет, — усмехнулся Майк, — учредитель вашей организации — наша московская фирма, а Беллка нынче — замдиректора. То есть выражать некие пожелания она может, но диктовать — нет. Да я ей и не позволю! Джо, дружище! Не обращай внимания на бабские глупости. Она меня развлекает. Она моя любимая игрушка, если хочешь! На данный момент… А ты просто работай как работал, а ее не слушай…
— Как ты ее на работу принял, я ни разу ее не слышал, — ответил Джо, — и не собираюсь. Что же до того, кто в доме хозяин… Смотри, чтоб ты сам не стал игрушкой в ее руках.
— Ты ревнуешь, что ли? — Майк рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. — Не замечал за тобой раньше таких склонностей!
— Иди-ка ты, Майк…
Они поболтали еще немного, повспоминали Бали и Гаити, сошлись на необходимости махнуть куда-нибудь посерфить — без задержек, вот только он спустится с Маттерхорна, и сразу.
Майк задержался в кресле еще минуту. Вот на самом деле, Белла ему — кто? Игрушка, как он сказал Джо? И во что сам Джо не поверил? Или любимая женщина?
Черт его знает. Нужно ехать в Церматт. Если идти через приют Хёрнли — то лучше всего из Церматта.
* * *
Такси домчало его от Шамони до Церматта за два часа. Солнце уже клонилось к закату, когда Майк разделался с переездными хлопотами и вышел из гостиницы прогуляться по городку. Да заодно и из снаряжения кое-что прикупить — кошки, карабины, перчатки с антифрикционным покрытием на пальцах.
Погода портилась. Южный ветер нес обрывки мокрых туч, и Майк с тревогой поглядывал вверх: как-то он пойдет на Маттерхорн по ненастью? Правда, фотографии атмосферных фронтов, сделанные из космоса, обнадеживали: ночью в Альпы должны были вторгнуться холодные и сухие ветра с северо-востока, так что дня три хорошей погоды у него есть.
К тому же вместе с нескользящими даже по ледяной корке перчатками он купил и носки, обещавшие быть теплее валенок — так что не замерзнет. Кошки отличные, с острыми зубцами из нержавеющей стали и покрытием, не дающим намерзать льду. Легкая и прочная обвязка. Специальные батончики, питательные и вкусные, с глюкозой. У него есть все, решительно все, что нужно для успешного восхождения на вершину Маттерхорна!
Вот только настроения нет…
Майк никак не мог понять, отчего ему неспокойно и что его тревожит. Он так и эдак перебирал события последних дней, недель, месяцев — и не видел ничего, что могло бы угрожать его благополучному существованию. Джо рапортовал об успешном течении дел. Беллка не сумела дозвониться, пока он ехал, но прислала СМС-ку с сердечками и поцелуйчиками. Интернет-банкинг убеждал без лишних слов: накопление капитала продолжается.
Значит, все неосознанные тревоги и странные предчувствия — ерунда? Следствие напряжения сил и стресса? Повод для встречи с психотерапевтом, как это принято в Америке? Или с друзьями и бутылкой, как это принято в России?
«Утро вечера мудренее», — вспомнил Майк, поднимаясь по гостиничной лестнице. Он вошел в номер, мысленно проговаривая план двух ближайших дней: подъем к озеру Шварцзее первым рейсом канатки, далее пеший переход к приюту Хёрнли на высоту 3620 метров. Там ужин, ночевка, в два часа ночи побудка, горячий кофе с батончиком — и вперед на штурм вершины! Вернуться в приют, если все пойдет гладко, удастся через двенадцать часов. Если возникнут трудности — он заночует… где угодно! У него всего вдоволь — в том числе и сил.
Засыпая, Майк строил планы, как он вернется в Москву победителем, как радостно его встретит Беллка, как потом они с ней полетят в гости к Джо — потому что нельзя тянуть это бессмысленное противостояние до бесконечности, нужно просто познакомить их и подружить.
Спалось ему плохо. Ночью он два раза вставал, подходил к окну, выбирался на балкон, чтобы замерзнуть как следует, а потом отогреться под одеялом и снова уснуть. Верный способ, вычитанный еще в детстве в каком-то журнале о путешественниках. Должен помочь…
Майка радовал неожиданный, неказенный уют номера, но печалило ощущение какой-то слабой, далекой, трудноуловимой тоски — неизбывной, горькой, беспросветной.
Словно шел вместе со всеми — неважно с кем и куда — вперед, к светлому будущему. Но приотстал, а теперь видит: не догнать. Стена перед ним выросла — нет, не стена, стену бы он преодолел или разнес бы на камни — а занавесь. Тонкая до незримости, прозрачная как целлофан, липнет к нему паутиной — и не пускает вперед. Растягивается, подаваясь перед его напором — но держит.
Наверное, ему стало бы легче, если б кто-то или что-то дало понять: этот симпатичный номер с просторным упругим ложем, этот швейцарский городок и эти горы вокруг — его последнее пристанище. Он будет жить столько, сколько захочет сам — но только здесь, а в Москву не вернется и в Гонконг не попадет, и серфить с Джо они не полетят.
Однако ясно предчувствовать будущее человек не умеет, а подсказчиков у него нет.
Крах. Человек бессилен против Маттерхорна
Крах. Человек бессилен против Маттерхорна