Наверное, надо поменьше наглеть и начинать платить за себя самой. Как-то вообще-то не очень вежливо выходит, везде платит он.
— Скорее, подрабатываю без необходимости, — пожав плечами, он потянулся, — как насчет перекусить?
— Ответ положительный, — покрепче вцепившись в его шею, я прищурилась, — хочу на ручки.
Подхватив меня под спину и колени, Семен легко встал. Здоровый, сильный, заботливый мужик — чего еще надо? Подумаешь, не великий красавец. Зато хороший.
— Что есть будем? — присев на корточки со мной на руках у рюкзака, он выудил телефон.
— Ой, дай я свой тоже возьму, — дотянувшись до сумки, я вытащила, к счастью, сухой смартфон, — что хочешь, то и будем.
Так, мама уже писала, но не звонила. Все-то она понимает, а. Но, пожалуй, свое сегодняшнее распутство я от нее утаю и утаивать буду еще месяцок. Она, конечно, все понимает, да, но… Стыдновато.
— Вот блять, — поставив меня на пол в кухне, Сёма взял со стола увесистый пакет с чем-то белым, — прости, забыл убрать.
Видимо, все-таки не мука.
— Дай угадаю… — начала я, но как продолжить понятия не имела.
Наркоман? Серьезно? Я знала, что нет людей без недостатков, но такой…
— Может, лучше я скажу? — усадив меня на стул, он сел напротив и сосредоточенно уставился в телефон. — М-м-м… В общем, я курьер у местного пахана дилеров, пока на полставки, чтобы школу мог закончить и опыта набрался.
— А сам? — сглотнув, я обхватила себя руками.
Мне такое не нравится. Совсем не нравится.
— Не принимаю, — качнув головой, он поджал губы и отложил телефон, — что теперь? — я пожала плечами. С одной стороны, хотелось оказаться от него подальше как можно быстрее. С другой, он же сам не наркоман. Нет, блин, хуже, он преступник! Черт, это только со мной могло произойти… — Слушай, я… Я не плохой. Жизнь заставила, Ир. Все прикрыто и куплено, никто меня не повяжет. Это просто работа, как доставка пиццы.
Кивнув зачем-то, я прикрыла глаза. Добрый, заботливый, ласковый. Курьер наркодилеров. Восхитительно. Не понимаю и, наверное, не хочу понимать. Но почему мне так не хочется одеться и хлопнуть дверью? Почему мне начинает казаться, что не все так плохо? Опять, опять идеализирую! Но не хочу уходить. А надо бы.
Встав, я глубоко вздохнула, выбирая направление движения.
— Я попробую забыть то, что сейчас услышала, — сглотнув, я все же выбрала, — если ты сделаешь так, чтобы я этого больше не видела.
— Сделаю, — крепко обняв меня, когда я устроилась у него на коленях, Сёма прижался губами к моему плечу, — сделаю, обещаю.
Вроде бы, правда сделал. Больше эта тема не поднималась, о своей работе он в принципе почти не упоминал, ворчал на меня, что давно пора надевать теплую обувь, а не ходить в балетках, выгуливал в парке и кино, позволял надевать себе на голову венки из желто-оранжевых листьев, страстно целовал и трахал. Мы виделись почти каждый день, я чувствовала, что уже, кажется, влюбилась, но меня все еще останавливал тот эпизод.
— Слушай, — мы сидели у него, делали домашку и ели пиццу, как делали довольно часто, — если ты что-то от меня хочешь, лучше просто скажи.
— Да ничего не хочу, вроде бы, — изумленно пробормотала я.
Или я веду себя так, будто мне что-то нужно?
— Я тупой в плане намеков, — усмехнулся Семен, — просто предупреждаю.
— Вот оно что, — улыбнувшись, я положила ручку, — буду иметь в виду. Но, на самом деле, не все так плохо, — мы сидели за столом на кухне друг напротив друга, так что я вытянула ногу, касаясь стопой его бедра, — кое-какие намеки ты хорошо понимаешь.
— Ты же хотела к пяти вернуться домой, — чуть прищурился Сема.
Глянув на часы, я разочарованно вздохнула — через двадцать минут нужно уже выходить.
Он хотел меня проводить, но я заверила, что сама доберусь. С удовольствием прогулялась до остановки, слушая музыку, зашла в магазин, прихватив себе вкусностей, начала готовить ужин для родителей, которые сегодня ездили за город на шашлыки. Там-то они ели, но ехать же долго, успеют проголодаться.
Когда зазвонил телефон, я с запозданием вспомнила, что, если добираюсь домой одна, должна всегда сообщить, что добралась.
— Я забыла, — сразу призналась я, прижимая телефон к уху плечом и не отвлекаясь от нарезки салата, — давно дома уже.
— Чего стучит? — так недовольно, но уже мирно.
Всегда так переживает за меня, даже когда еще светло, разве не милота?
— Нож, я готовлю.
Короткая пауза и осторожный вопрос:
— А мне что-нибудь приготовишь? — как будто я откажу или разозлюсь.
— Приготовлю, если хочешь, — он как-то упоминал, что последние месяцы только заказывает или в кафе ест, домашненького захотелось, — но учти, может быть не очень-то и вкусно.
— Не может, — это его уверенное опровержение в таком тоне всегда как комплимент, — борщ можно?
— Можно, — рассмеявшись, я чуть не порезалась.
— Я тогда все куплю. Завтра же?
— Ну давай завтра, — уменьшив газ под кастрюлей с супом, я попрощалась и сунула телефон в карман.
На последнем уроке ему позвонили. Судя по тому, что он очень поторопился ответить, это с работы. Его чудесной-пречудесной работы. После звонка он вручил мне ключи.
— Иди, мне надо только за зарплатой сходить, — виновато улыбнувшись уголком губ, Сёма взял меня за руку, — я очень быстро, ладно?
— Ладно, — вздохнув, я на прощание поцеловала его в щеку и проводила взглядом.
В принципе, можно и пешком прогуляться, идти около получаса, послушаю музыку, подумаю. Хотя вот думать надо бы поменьше. Сунув руки в карманы кожаной куртки, я кедами взбивала сухие листья, которые еще не успели подмести. Красивая пора, унылая, очей очарование… Последний год учебы в школе, но не последний год в школе в целом. Пока что я сама готовлюсь, нужно всего три предмета сдавать в местном педе, после Нового года буду уже с репетиторами заниматься. Родители предлагают поступать в Москву или Питер, а я не хочу. Зачем мне эти престижные вузы, столько тратить на образование, если зарплата потом все равно будет не очень? Мне вообще уже довольно сильно нравится этот город, хочу здесь жить и дальше. А если буду здесь жить, зачем куда-то ехать учиться при наличии нужного заведения под боком? Какая-то глупая у меня мечта, может, и прав был бывший. С другой стороны, хорошая же профессия. Я люблю детей, мне с ними интересно работать, нравится что-то объяснять. Поступить точно получится, в этом году проходные баллы почти по всей стране смехотворные. Самое главное — родители меня поддерживают. Сёма тоже ворчит, что надо в Москву, но по нему хорошо видно — он хочет, чтобы я осталась здесь. С ним. Может быть, это временная привязанность, кто знает. Но сейчас ведь нам так хорошо вместе.
У него дома я бываю часто. Очень часто. Иногда задерживаюсь до вечера, но никогда не пересекалась с его родителями. Спрашивать неловко, потому что, кажется, они здесь не живут — на полочке только его обувь, в ванной только одна зубная щетка.
Собрав волосы и заглянув в холодильник, я улыбнулась. Мясо уже порезано небольшими кубиками, картошку он уже почистил, правда, перестарался. Вчера в сообщении я посоветовала не заморачиваться со свеклой и купить заправку для борща, которую и обнаружила на полочке над кухонным рабочим местом. Все сделал, как положено, умница какой.
Промыв мясо и поставив вариться бульон, я слила воду с картошки, еще раз ее перемыла, начала резать, когда позвонили в домофон. Семен примчался, аж запыхался. Подождав у двери, я отомкнула ее, услышав, что лязгнули двери лифта.