Потребовалось шесть недель тщательного ухода, чтобы Бон-Анэ («Новогодняя») почувствовала себя достаточно окрепшей и смогла играть на лужайках рядом с лагерем. Минули еще шесть недель, и она стала с прежней ловкостью лазить по деревьям и подготавливать себе пищу, раздирая на части стебли сельдерея, сдирая кожицу с чертополоха и скатывая в шарики подмаренник. Как было приятно наблюдать за превращением больной пленницы в жизнерадостного детеныша! Выздоровлению Бон-Анэ немало способствовала Синди, которая ухаживала за ней точно так же, как она делала это одиннадцать лет назад с Коко и Пакер. Хотя Синди сильно постарела, она согревала Бон-Анэ, прижимала ее к себе всякий раз, когда малышка хотела отдохнуть. Синди также устраивала с ней игры с легкими потасовками и погонями друг за другом.
Директор парка в Кигали был оповещен о появлении в лагере Бон-Анэ, а также о моем намерении пристроить ее к одной из живущих на воле групп, после того как она оправится от последствий поимки и заключения. Я с удовлетворением восприняла его согласие с моим решением. Да, с 1969 года в соблюдении законов наметился заметный прогресс как в Руанде, так и за рубежом, когда Коко и Пакер были переданы этим государством в качестве заложников в ФРГ.
Мне казалось, что шансы Бон-Анэ на выживание были бы наилучшими в составе возрождающейся группы 4, единственной группы без крепких родственных уз и детенышей. Единственным недостатком группы 4 было намерение Пинатса вывести ее в седловину к западу от Високе, где еще встречались браконьеры и ловушки. Стоит ли выпускать Бон-Анэ на свободу, если ей снова грозит опасность стать жертвой браконьеров?
К марту здоровье Бон-Анэ было полностью восстановлено и мешкать далее было нельзя. Но сначала следовало ее отучить от таких атрибутов Карисоке, как готовая пища, теплый ночлег и многочисленные обитатели лагеря, включая Синди и посетителей, которые окружали ее вниманием и играли с ней. Для этого на территории группы 4 вдали от Карисоке была устроена временная стоянка, состоящая всего лишь из одной палатки и нескольких спальных мешков. Там Бон-Анэ предстояло на протяжении четырех суток постепенно привыкать к дикой природе с помощью довольно способного стажера Джона Фаулера и его африканского помощника.
В тот день, когда было решено выпустить Бон-Анэ на волю, все с самого начала пошло вкривь и вкось. Мало того, что лил проливной дождь, но и группа 4 далеко отошла от стоянки и вступила в ожесточенную схватку с неопознанной окраинной группой. Учитывая возбужденное сверх меры состояние животных, вряд ли можно было рассчитывать на то, что они в этот день примут Бон-Анэ. Возвращаясь к стоянке, мы с неохотой решили попытаться ввести ее на следующий день в группу 5. Попав в эту группу, Бон-Анэ оказалась бы на территории, сравнительно безопасной от браконьеров, но, с другой стороны, прочно сложившиеся кровные связи могли бы затруднить процесс принятия детеныша с чужим генофондом.
Наибольшее беспокойство при введении Бон-Анэ в группу 5 вызывала, как мне казалось, главенствующая самка Эффи, на которой появление чужекровки сказалось бы сильнее всего. В то время я еще не знала, что ей предстояло родить через три месяца (это будет шестой детеныш группы за годы наблюдений). Меня беспокоили возможные провокации со стороны Так, дочери Эффи, которая вступала в регулярный менструальный цикл и часто совокуплялась с Икаром. Третий фактор укрепления родственных связей в группе 5 был обусловлен появлением в ней в том же месяце второго детеныша от Икара, зачатого Пентси. В то время, а именно ранней весной 1980 года, у меня еще не было никаких доказательств того, что серебристоспинный вожак будет рьяно оберегать чистоту семейной линии, если не считать его поведения во время встреч с чужими серебристоспинными самцами. Поэтому я не видела в Икаре потенциальной угрозы для Бон-Анэ.
По мере того как мы с Джоном и Бон-Анэ приближались к группе 5, мои недобрые предчувствия все более усиливались, но они, очевидно, не передавались малышке, которая с удовольствием сидела на загривке Джона во время длительного перехода. Добравшись до группы 5, скучившейся под моросящим дождем на южной стороне Високе во время дневного отдыха, мы с облегчением отметили, что поблизости не было посторонних групп или серебристоспинных одиночек. Может быть, вторая попытка пристроить Бон-Анэ все-таки увенчается успехом?