Понадобилось около четырех лет после основания Карисоке, чтобы прекратить выпас скота и уменьшить браконьерство в седловине между горами Високе, Карисимби и Микено. В результате этого гориллы получили возможность спуститься с перенаселенных горных склонов и расселиться в седловине. Однако, когда какая-либо группа слишком далеко уходила от лагеря и оказывалась в незнакомой местности с ловушками или браконьерами, приходилось прибегать к приему, который я назвала «гуртованием».
Эта крайняя мера применялась, только если животные оказывались в потенциально опасных местах, где могли встретиться браконьеры или ловушки. Я всегда шла на это с неохотой, стремясь избежать вмешательства в жизнь группы и не нарушать естественные пути миграции животных. Но при определенных обстоятельствах я считала свои действия оправданными.
Подготовка к гуртованию заключалась в следующем. Каждому сотруднику, включая стажеров, желающих участвовать в операции, раздавались браконьерские трещотки, накопленные за много лет чисток икибуг. Затем мы определяли местонахождение подверженной опасности группы горилл, не вступая, однако, с нею в контакт. Соблюдая тишину, мы рассыпались в цепь протяженностью около пятидесяти метров позади группы и оставались вне поля зрения обезьян. Заняв свои места, мы имитировали браконьеров, поднимая шум трещотками и криками. «Атака» планировалась таким образом, чтобы гориллы сбились в кучу и начали двигаться в безопасную сторону, обычно к склонам горы Високе. Мы старались, чтобы шум не был непрерывным, а периодически повторялся и вспугивал засидевшихся на одном месте горилл или не давал им вернуться на прежнее место. Убегая от невидимых загонщиков, гориллы обычно окропляют путь жидким пометом, что вызвано расстройством желудка на почве страха, поэтому в воздухе висит тяжелый запах. Если в группе присутствуют два серебристоспинных самца, то один из них, вожак, идет впереди, ведя за собой самок и молодых животных и задавая темп хода. Другой, подчиненный самец замыкает группу, образуя своеобразный арьергард для защиты идущих посередине слабых горилл. Обычно минут через пятнадцать обезьяны замедляют шаг и останавливаются на короткий отдых. Как только группа выходит из опасной зоны и оказывается в привычной местности, мы их оставляем в покое, не делая попыток войти в контакт в тот же день. Мы прибегали к этой чрезвычайной, но эффективной мере очень редко. Я считаю, что из двух зол это меньшее по сравнению с тем, что может произойти с группой, оказавшейся среди браконьеров или ловушек без посторонней помощи.
Во время патрулирования седловины мне скоро пришлось убедиться, что браконьерам не очень нравится, когда их ловушки уничтожаются. Одним из способов выражения их недовольства было обращение к суму (африканское слово, означающее «яд», но, по сути дела, являющееся общим термином для обозначения черной магии в центральной части Африки). Браконьеры отламывают две веточки, складывают из них крест и втыкают в землю рядом с тропой, ведущей к ловушке. Этот почти христианский символ предупреждал каждого, что при попытке переступить сложенные крест-накрест палочки его ожидает смерть. Некоторые из мужчин, выходившие в лес на борьбу с браконьерами, приходили в неподдельный ужас при виде такого креста и отказывались идти дальше. Иногда мне удавалось убедить их в беспочвенности страхов, но суму оказывает сильное воздействие на повседневную жизнь многих руандийцев, особенно тех, кто живет в отдаленных районах вблизи границы с заирской провинцией Киву, где практикуют самые искусные умушици (шаманы).
Самым распространенным способом совершить суму было приготовление смеси помбе (бананового пива) с разными снадобьями. Кроме того, эффективным считалось закопать на тропе, по которой будет идти выбранная для суму жертва, ребро животного, и для требуемого эффекта достаточно было, чтобы на закопанную кость упала тень жертвы. Более дорогой ритуал суму предполагал заклание козы или курицы именитым умушици, который нараспев произносил магические заклинания и имя человека, против которого было направлено сие действо. Где бы ни находилась жертва в данный момент, считалось, что, как только будет перерезано горло козы или курицы, человеком овладеет смертельный недуг. Я знала одного африканца, умершего в результате такой процедуры.