Из-за почти ежедневных встреч со слонами, буйволами, лесными свиньями и, конечно, гориллами работа на природе была гораздо более увлекательной, чем часы, проведенные в лагере. С первых же дней я погрязла в бумагах, из которых мне так и не удалось выкарабкаться вплоть до последнего дня. Многочисленные записи о наблюдениях буквально за всем, от погоды до жизни птиц и растений, а также о действиях браконьеров, и подробные описания моих встреч с гориллами приходилось печатать на машинке каждую ночь.
Палатка два с половиной на три метра была одновременно спальней, кабинетом, ванной и помещением для сушки одежды, вечно мокрой в условиях влажного тропического леса. Десять деревянных ящиков, покрытых экзотической местной тканью, служили столами, стульями, шкафами и картотекой. Я готовила пищу и столовалась во второй комнате хижины для мужчин — небольшого деревянного строения, простоявшего лет тридцать пять и сильно пострадавшего от вандализма с момента моего первого пребывания в нем. Мой персонал, с приездом Санвекве выросший до трех человек, готовил пищу на очаге посреди комнаты. Их не смущал висящий в хижине вечный дым, от которого я лила слезы и задыхалась.
Мужчины в основном пожирали колоссальные количества батата, цветной фасоли, кукурузы и изредка свежих овощей, доставляемых из деревни Кибумба у подножия горы. Если меня вначале смущало, что я питаюсь более разнообразной пищей, чем африканцы, то это ощущение скоро прошло, потому что они не скрывали своего вежливого презрения к консервам, составлявшим основу моего рациона. Раз в месяц я посещала Кисоро, небольшой городок в Уганде в двух часах езды от подножия горы Микено, и набирала банки с сосисками, тушенкой, молочным порошком, маргарином, колбасным фаршем, тунцом, рубленым мясом и разными овощами, а также коробки макарон, вермишели, овсянки и печенья. Хлеб, сыр и другие свежие продукты не выдерживали и двух недель хранения и лагере. Поэтому месяц как бы делился на две половины, одну с обильным питанием и вторую — со скудным. Слава Богу, яиц было хоть отбавляй благодаря плодовитости курицы по имени Люси. Люси и ее кавалера Дэзи мне подарил Санвекве, полагая, что я их откормлю на суп. Но они стали моими первыми домашними птицами в Африке, и за долгие годы пребывания на континенте я к ним сильно привязалась.
Когда провиант подходил к концу, я обходилась картошкой в любом виде — мятом, жареном, печеном, вареном. Мне просто повезло, что я люблю картошку. Хуже было, когда у меня кончались сигареты, а у Санвекве — табак для трубки. Это было нам обоим в тягость. Как только запасы грозили иссякнуть, мы переходили на режим строгой экономии: Санвекве замешивал в табак сухие листья, а я позволяла себе не более двух-трех затяжек за раз, чтобы растянуть драгоценную сигарету надолго. Нелепость подобных ситуаций вызывала у нас хихиканье, словно мы были двумя нашкодившими школьниками.
Наделенный тонким чувством юмора, Санвекве был следопытом, не знающим усталости и питавшим самые проникновенные чувства к гориллам и прочим лесным обитателям. Он обучил меня всем тонкостям ремесла и проявил себя надежным спутником во время многодневных походов по труднопроходимой местности, как правило, под проливным дождем. Благодаря ему я в конце концов вышла на три группы горилл в районе моих исследований площадью около пяти квадратных километров рядом с горой Микено и на ее склонах.
Гориллы живут сравнительно устойчивыми сплоченными социальными группами, состав которых меняется по мере рождения одних особей, смерти других и перехода отдельных животных из одной группы в другую. В семейной группе может быть от двух до двадцати обезьян, в среднем около десяти особей. Типичная группа состоит из одного серебристоспинного половозрелого самца в возрасте пятнадцати лет, который является неоспоримым вожаком группы и весит около 170 килограммов, то есть он почти вдвое крупнее самки; одного черноспинного, незрелого в половом отношении самца в возрасте от восьми до тринадцати лет и весом около 115 килограммов; трех-четырех взрослых самок старше восьми лет, каждая весом около 92 килограммов, которые обычно связаны с серебристоспинным вожаком супружескими узами до самой смерти; и, наконец, трех — шести малолеток, то есть животных моложе восьми лет. Последние подразделяются на старшелеток в возрасте от шести до восьми лет весом около 77 килограммов, подростков в возрасте от трех до шести лет весом до 55 килограммов и детенышей в возрасте до трех лет и весом от одного до тринадцати килограммов.