Завопил телефон, мелодией, которая стояла на Бойко, хотя та вроде должна была сидеть на больничном. Ритка всё-таки добила кашу, уронив тарелку со стола. Таймыр - колли - тут же бросился к халявной еде, хотя в своей миске овсянку глубоко презирал, а Петька сообщил, что он готов выходить и звонко цмыкнул молнией пуховика.
Когда-то давно Маша поклялась себе, что дома она будет мамой, мамой и только мамой. Что никогда не устроит им тюрьму строгого режима, что все свои боевые навыки оставит за порогом, что муж будет уверен - его жена существо абсолютно женственное, и пистолет с ножом ей полагаются по должности, а симпатичные браслетики и колечки - стильная бижутерия с оттенком Бохо, который Маша предпочитала в одежде.
Иногда не помогало. Хотелось гаркнуть на выводок матом. Заклинание отогнать колли, вызвать бригаду быстрого реагирования, чтобы те доставили детей в школу и садик, а потом пойти и повеситься. Ведь её утончённый муж, врач-психиатр, всегда полагал, что женское начало должно быть мягким и лежать на скале-мужчине аки плющ. Плющ он выбрал себе ядовитый и с шипами, но вот уже десять лет старательно этого не замечал.
Женское начало в Маше клокотало бездной. Она подняла с пола тарелку, сунула в раковину, мстительно наступила Таймыру на хвост и повела Ритку в комнату.
- Расстегни пуховик, спаришься!
- Ну, мам! Я опоздаю.
- Так иди пешком!
Ага, тридцать километров.
Тридцать километров по тридцатиградусному морозу в начальную школу магии. Оставлять там сына на ночь муж наотрез отказался - в этом возрасте ребёнок должен быть ближе к семье, иначе неправильно сформируется психика. У Маши в последние полгода психика совсем расформировалась, ещё и Долматов со своим предложением автомата и сердца бродил вокруг да около, расписывая Машину прекрасную жизнь в его группе.
- Да! - Маша всё-таки добралась до телефона и ответила Бойко, которая неустанно названивала. Скучно ей стало, что ли на больничном.
- У нас срочная операция. Ты когда в отдел подъедешь?
- В девять. Когда рабочий день начнётся.
Одну ногу Риты надо всунуть в колготину и не перепутать перед и зад. Две полосочки сзади, одна полосочка спереди.
Плотоядные зайчики на икрах должны смотреть в лицо врагам. Вместо того чтобы помогать, Ритка корчила старшему брату рожи. В голове опять зазвенел голос мужа - зачем ты делаешь всё за неё - она должна уметь сама. Пускай медленно, поправляй, помогай, но не делай. У него получалось.
- Тай! - Таймыр сел попой на стул и воодушевлённо вылизывал стол. - Ты у меня сегодня кроме овсянки ничего не получишь и попробуй её не есть!
Колли поднял острую морду и лукаво уставился на хозяйку, скептически так.
Наконец, оба ребёнка оказались более менее одеты, и принялись толкаться боками в прихожей. Разница в четыре года не мешала Пете, он виртуозно деградировал под сестру.
«Это называется точечная адаптация, подсознательно старший ребёнок стремится лучше понять младшего, для чего принимает его рисунок поведения».
- А наоборот нельзя? - продолжала Маша мысленную перепалку с мужем, отпихивая ногой от двери колли и одновременно пытаясь выяснить, не забыла ли она телефон на кровати.
«Можно, но это уже процесс формирования. Младший ребёнок постепенно учится у старшего, перенимает у него навыки. Но старшему проще подстроиться, для него поведение младшего является освоенной игровой моделью».
А что делать, когда они вдвоём деградируют до собаки???
Наконец дверь оказалась закрыта, колли заперт, дети усажены в машину и надёжно пристёгнуты по креслам, из которых, слава богу, им пока не удавалось вылезти без посторонней помощи.
Маша села за руль, включила музыку, назло мужу включила, - своих любимых «Скорпионс», слыша на периферии зудение - что музыка подобного плана слишком агрессивная для детской психики.
Доктор наук по детской психиатрии, специалист по магической прогрессии и регрессии у подростков, главный консультант школы магии...
Почти всегда он был прав - дети обожали отца, легко учились, не страдали никакими нервным расстройствами, любили собаку и друг друга. Это были нормальные дети, такие, какими по Машиному мнению они должны были быть. Петька периодически дрался в школе, Ритка периодически рыдала в садике. Но они были счастливыми, а мозг муж выносил только Маше. Он же специалист по детской психиатрии и психологии.
Маша не знала, в какой степени нормальность их детей - его заслуга, но иногда, мучаясь чувством вины, осознавала, что Макс с детьми проводит больше времени, чем она.
***
В отделе её уже караулил Долматов. Он топтался на общей лестнице, курил, копался в телефоне и изо всех сил делал вид, что ждёт кого-то другого. Когда-то у них был роман, маленький Петя ходил в садик, муж защищал очередную диссертацию, а Маша делала карьеру. Она работала с утра до ночи, как лошадь на скачках, идя морда в морду с Гориным.