Горин глянул на часы. Пора.
Лев Николаевич Фирштер поджидал его у гардероба, притулившись на бархатной скамеечке для посетителей. Горин стремительно пересёк холл, пожал сухую руку.
- Вечер добрый, Григорий Александрович. Мой аспирант для вас всё подготовил. Даже знакомому в Ереван позвонил. Лёня вообще очень старательный мальчик, никогда ничего не пропускает. Он, как и я археолог.
По незаметной вёрткой лесенке они спустились в подвалы музея. От охранных заклинаний исходила неприятная сила, Горин передёрнул плечами, пропуская волну дрожи. Полицейский допуск позволял ему здесь ходить без специального амулета.
Потолки в хранилище давили на голову, почти ёрзая по макушке провисающей от влажности штукатуркой.
- Лёнина мама армянка, и мальчик даже темой диссертации выбрал культовые реликвии Армении. Ездил в Ереван. Ваша просьба Григорий Александрович его очень заинтересовала.
Горин кивнул, подныривая под кабель, лианой свешивающийся в проходе. Жуткий коридор, наконец, кончился, ветхая дверь со старческим скрипом отворилась, впуская посетителей в закрытый фонд музея.
- Лёнечка, - окликнул аспиранта Лев Николаевич, - где ты?
Аспирант молчал. Горин дёрнул носом, пахло бумагой, пылью и стиральной резинкой. И...
Восемь лет оперативной работы, начиная с самого низа. Он бегал на подхвате у занюханного капитанишки, глотал свою вечную гордыню. Пусть и недостаточно хорошо. Гордыня вылезала, Горин был умнее, хитрее и быстрее, и не хотел этого скрывать.
Звериное чутьё. Болезненное чутьё на смерть.
Лёнечка - любимый аспирант старого еврея Фирштера - лежал лицом на столе, кровь из перерезанного горла неторопливо впитывалась в белоснежные листы диссертации. Заливая мечты о звании доктора наук, о мировой славе в узких кругах, состоящих из ста человек, о небольшой квартирке и тихом семейном уюте с Анечкой Фирштер, внучкой Льва Николаевича.
- Назад. - Горин вытянул руку, не давая перепуганному старику подбежать к ученику.
Другой рукой Горин рылся в кармане, где, кажется, утонул телефон.
Наконец, аппарат нашёлся. Горин поднял последний вызов.
- Маша, мне нужна опербригада. У нас убийство. Я на Воеводина, в музее. Конечно, нужна! А как ты его повезёшь! Хотя... - Горин задумался. - Вызови-ка пока скорую. Не «зачем», Маруся. Приказ.
Горин нажал отбой. Подумал о самках богомола, жалея, что Маша не может быстро и просто его убить...
***
Старушка вахтёрша не поспевала за молодой женщиной в персиковом платье. Наталья влетела в архив. Моментально просканировала ситуацию. Горин в резиновых перчатках колупался на полках. Белый, как мел, еврейский старичок сидел, причитая на одной ноте. Тело ещё тёплое лежало нетронутым.
- А Джо где?
- Не приехал ещё, - ответил Горин. - Лев Николаевич, дорогой, выйдите пожалуйста.
- Да, Григорий Александрович. - Бесцветным голосом отозвался старик. - Господи, бедный мальчик. Мой бедный мальчик.
- Со времени смерти прошло меньше часа. - Голос у Горина был лишён интонации, он явно думал о чём-то другом. - Иди в навь, нужно знать далеко ли ушла душа.
- Есть. - Кивнула Наталья.
Она села на стул, прикрыла глаза и замерла, держа в руке кулон - серебряный круг с тёмным сапфиром в центре. Якорь - дорогая вещь, за которую держится видящий, уходя в навь. Навь было понятием скорее жаргонным, верным определением для этого слоя подпространства служил термин межмирье. Прослойка между мирами, куда некоторые маги могли ходить. Межмирье - калька с реального мира и именно туда уходили души, теряя связь с телом. Времени в нави в привычном смысле не было. Душа могла проболтаться там довольно долго, если цеплялась за мир живых.
Кожа видящей отдавала голубизной, холод нави сочился через женщину.
Горин вопреки протоколу стащил тело аспиранта на пол, чуткими пальцами бывшего хирурга пробежался по смертельной ране. Кожа склеивалась, срастались сосуды и мышцы, с хрустом соединилась трахея. Теперь кровь.
Бывший хирург закатал рукав у аспиранта, потом у себя. Магией сделал прокол и, вопреки всем правилам погнал свою кровь по венам покойника.
Полевые хирурги не хуже гражданских, они другие. Они порой делают чудовищные вещи, чтобы быстро спасти жизнь, имея минимум инструмента и оборудования. Некоторые полевые маги-лекари умеют не только спасать жизнь, но и возвращать её. Душу они не возвращают. Этим солдатам суждено погибнуть снова, но по их следам пойдут живые. Пройдут и вернуться.
Наташа открыла глаза.
- Душа здесь.
- Суй её в тело. - Велел начальник. - Потом спросишь. Давай!
Видящая никогда не видела такого Горина. Он стоял в одной рубашке, изгвазданной кровью, из локтевой вены без трубки змейкой струилась кровь, ввинчиваясь в тело аспиранта.