Наталья никогда ничего подобного не делала. Мёртвых возвращать нельзя. Но Горин никогда не приказывал просто так. Она нырнула в навь.
Синий воздух дышал льдом. Бледный юноша огромными глазами смотрел на видящую.
- Иди. Ты же хочешь жить. - Сказала Наталья. - Как её зовут, твою девушку?
- Аня. - Сказал аспирант.
- У вас всё впереди. - Солгала видящая, она понятия не имела, что именно у них впереди.
Но юноша шагнул вперёд, и медленно начал теплеть.
Горин раскрыл рубашку на груди аспиранта, оторвав половину пуговиц. Он положил раскрытую ладонь на сердце парня, от пальцев поползли змейки. Древняя, запретная магия египтян - больших умельцев по части некромантии. Сердце глухо ударило в руку.
Наставник - старший полковой врач - эдакий профессор, без единого звания или регалии. В современном мире не воздают почестей некромантам, наоборот, их отправляют в горячие точки, где те могут оказаться полезны или быстро сгинуть. Вместо этого некромант нашёл себе талантливого ученика.
Второй удар был более уверенный.
Горин дождался пульса. Неровного, сбитого, слабого.
А потом оборвал связь. Магия исчезла. Григория будто вытряхнуло, как стоящую колом замёрзшую тряпку, от резкого движения обмякшую и потерявшую форму.
- Разбуди его.
Наташа с ужасом ещё мотала головой, глядя то на начальника, то на парнишку, распластанного на полу. До её сознания медленно доходило, что они сейчас совершили.
А вызубренный юридический кодекс напоминал, на сколько лет блокировки способностей это тянет...
Навсегда.
- Разбуди. Душа может уйти. Она сейчас ничем не привязана, надо... - у Григория потемнело в глазах, но он закончил. - Надо привязать.
Наташа хлопнула аспиранта по щеке, потом ещё раз и ещё.
- Вы меня слышите! Леонид! - голос звучал фальшиво, фраза криво - она была откуда-то с курсов по оказанию доврачебной помощи при МЧС.
- Да. - Потрескавшиеся губы бывшего трупа открылись, зубы покраснели от крови. - Я вас слышу.
- Вот и ладно. - Прошелестел Горин. - Помоги мне встать, надо предупредить старика. Никакого трупа здесь не было, серьёзное ранение. Я оказал медицинскую помощь, и всё уладил.
- Гриша... - Наталья перехватила начальника, не давая завалиться. - Гриша, это же статья.
- У старика наверняка есть кагор. Нам с Лёней нужен кагор, необходим.
Видящая дико на него посмотрела.
- Или хотя бы коньяк, - сдался опер, слабо улыбаясь.
6
Опергруппа провела в отделе полночи. В одиннадцать вечера Льва Николаевича увезла на машине внучка Анечка Фирштер. До этого Анечка была в больнице, где бледный и измученный вопросами дремал несчастный Лёнчик.
Лев Николаевич клялся Григорию Александровичу, что тайну спасения любимого ученика унесёт в могилу. Горин равнодушно пожимал плечами, хотя приехавший Джо развернул магическую скорую на полдороги и вызвал обычную. Старый друг сориентировался в ситуации мгновенно - он знал, почему Горин в своё время оказался на пенсии с волчьим билетом для любой больницы.
Потом Джо выгнал всех из архива. Криминалисты топтались в коридоре, обиженные на начальника, тот мало того что нарушал процедуру, ещё и вызвал почём зря. В конце концов топтание Джо надоело, он вышел, сверкнул горящими очами и погнал всех домой. Осталась только юная практикантка - очередная жертва Джо. Практикантка честно паковала улики, преданно поглядывая на начальство.
Маша отзванивалась из больницы, отчитываясь о состоянии здоровья потерпевшего. Толком поговорить с аспирантом ей не давали врачи, они бедные пытались понять, как человек без единой царапины может страдать всеми симптомами бешеной кровопотери. Замаскированный иллюзией страшный шрам на шее они не видели. Хотя шрам посмертный и останется у парня на всю жизнь. Сколько Горин видел таких посмертных шрамов у живых ребят, которых он в своё время вернул в мир. Вернул, чтобы снова кинуть их в ад.
Горин сидел в кабинете Льва Николаевича и методично уничтожал коньяк. Кагор был, но увы уже кончился. Его Горин честно поделил пополам с потерпевшим, оставив себе коньяк. Дело было ещё не закрыто, но когда наверху разберутся, а они разберутся, и кто-нибудь наверняка стуканёт, Горин получит очередной волчий билет. И с этим билетом в зубах пойдёт по миру. А лучше поедет к брату на Саяны. Местная народность, которую брат избрал своей новой семьёй, наверняка ни черта не понимает в современном уголовном кодексе. И Горин станет охотником дядей Гришей, пьющим, грустным, пропадающим в тайге всю зиму, где он сможет оживить разве что медведя.